Глава 16 из книги Игоря Гарина "Многоликий Достоевский", 1997, М., "Терра", 396 с.

КАК ВЫДЕЛАТЬСЯ В ЧЕЛОВЕКА

Построить человеческое общество на всем том, о
чем рассказал Достоевский, невозможно, но
общество, которое забудет то, о чем он
рассказал, не достойно называться человеческим.

У. X. Оден

Ф. М. Достоевский - М. М. Достоевскому:

Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь разгадывать
всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной,
ибо хочу быть человеком.

В возрасте 18 лет Достоевский уже определил свою генеральную задачу
разгадать человека. Отсюда непрерывный поиск - самого себя.

Из записной книжки:

При полном реализме найти в человеке человека... Меня зовут
психологом; неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю
все глубины души человеческой.

Из письма Н. Н. Страхову:

У меня свой особенный взгляд на действительность в искусстве, и
то, что большинство называет фанатическим и исключительным, то для меня
иногда составляет самую сущность действительного.

Достоевский пристально вглядывался в человеческую амбивалентность, в
сосуществование в одной душе идеала и подлости, считая, что разобраться в
блазоне и есть понять человека. Это его сквозная тема - от Голядкина до
Ивана Карамазова и Долгорукова. При всей примитивности фанатизма у него нет
однозначных героев, последний злодей способен вдруг "просветиться", а
жестокость пробуждает сострадание в самом очерствелом сердце. Достоевский
знал, что однозначность обесчеловечивает. В жертве всегда есть частица
палача. И палач - чья-то жертва.

Достоевский настойчиво требовал самоуважения ("самоуважение нам нужно,
наконец, а не самооплевание"), но, как никто другой, знал, что самоуважение
- это ликвидация самообмана, что это самопознание, то есть, снова-таки, если
хотите, саморазоблачение (которым он и занимался всю жизнь). Но
саморазоблачение, конечно же, не означает самооплевания (хотя у него самого
доходило и до последнего). Самоуважение - это неприятие человеческой
бесовщины, искоренение фанатизма в себе. Почему я так люблю писателей,
художников, поэтов, музыкантов боли? За духовное одолевание бесовства - в
себе...

Ю. Ф. Карякин обратил внимание на то, что Бобок написан Достоевским
одновременно с гимном жизни ("люблю жизнь для жизни"). И это правда из
правд: самые "черные" произведения мировой литературы написаны не против
жизни, а во имя очищения ее!

Самые мужественные люди - борцы с бесовством. Они знают, что бороться
бессмысленно и смертельно опасно, но не могут не бороться. Самоуважение не
позволяет...

Есть бесовщина самообмана и дурных идей и есть очищение от бесовства
правдой. А правду о себе никто не знает лучше, чем ты сам. У каждого есть
выбор: химеры или правда. Каждый делает его сам. Об этом все великие
творения человеческие.

Жизнь наша дурна... Отчего? Оттого, что люди дурно живут. А дурно живут
оттого, что люди плохи. Как же помочь этому делу? Переделать всех плохих
людей в хороших людей так, чтобы они жили хорошо, мы никак не можем, потому
что все люди не в нашей власти. Но нет ли среди всех людей таких, которые бы
были в нашей власти и которых мы могли переделывать из плохих в хороших?
Поищем. Если хоть одного такого мы переделаем из дурного в хорошего, то
все-таки на одного меньше будет плохих людей. А если каждый человек
переделает так хоть по одному человеку, то уже и вовсе хорошо будет. Поищем
же, нет ли такого хоть одного человека, над которым мы бы были властны и
могли бы переделать из дурного в хорошего? Глядь, один есть. Правда, очень
плохой, но зато он уже весь в моей власти, могу делать с ним, что хочу.
Плохой этот человек - я сам. И как ни плох он, он весь в моей власти! Давай
же возьмусь за него, авось и сделаю из него человека. А сделает каждый то же
самое над тем одним, над кем он властен, и станут все люди хороши,
перестанут жить дурно. А перестанут жить дурно и жизнь станет хорошая. Так
вот не худо бы помнить всякому.

Все лучшее в русской литературе - Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский,
Чехов - об этом... Можно сказать так: водораздел между великой и никчемной
литературой проходит между самообманом и самоосознанием. Искусство и
необходимо как способ самоосознания, как антисудьба. Гениальное произведение
искусства - это искусство рисовать подсознание человека, не украшая его, как
делал Руссо, а открывая правду подполья, как делал Достоевский.

"Слово, слово - великое дело!" И нет большего зла, чем язык "грешный,
празднословный и лукавый"...

И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый...

Сквозная мысль всех произведений Достоевского - как выделаться в
человека. А вот и ответ:

По-моему, одно: осмыслить и прочувствовать можно даже и верно и
разом, но сделаться человеком нельзя разом, а надо выделаться в
человека. Тут дисциплина. Вот эту-то неустанную дисциплину над собой и
отвергают иные наши современные мыслители. Мало того: мыслители
провозглашают общие законы, т. е. такие правила, что все вдруг
сделаются счастливыми, без всякой выделки, только бы эти правила
наступили. Но если б идеал этот и возможен был, то с недоделанными
людьми не осуществились бы никакие правила, даже самые очевидные. Вот в
этой-то неустанной дисциплине и непрерывной работе самому над собой и
мог бы проявиться наш гражданин.

Смысл и главная философская идея Сна смешного человека - в презумпции
виновности! В признании первоисточника зла - себя самого! В "начни с себя"!
"Исполни сам на себе прежде, чем других заставлять, - вот в чем вся тайна
первого шага... Исполните на себе сами, и все за вами пойдут". Сон как
противоядие от бесов. Смешной тоже верит в идеал и не хочет видеть в зле
нормальное состояние людей: спасение не во всемирности, а в очищении себя.
Это ключевая идея: не человек зависит от мира, но мир - от человека, если
каждый сможет стать... смешным...

Но пуще всего не запугивайте себя сами, не говорите: "один в поле
не воин" и пр. Всякий, кто искренно захотел истины, тот уже страшно
силен. Не подражайте тоже некоторым фразерам, которые говорят
поминутно, чтобы их слышали: "Не дают ничего делать, связывают руки,
вселяют в душу отчаяние и разочарование!" и пр., и пр. Кто хочет
приносить пользу, тот и с буквально связанными руками может сделать
бездну добра.

Достоевский знал, что нетерпимость и нетерпение человеческое - зло, что
в человека "выделываются" не враз, но долгой, долгой работой, и что иного
пути нет. Эта идея плюс другая - "начни с себя" - еще одно предостережение
всем бесам, которые хотят - враз и с других. Бесовщина и начинается с того,
что долгому и тяжкому труду предпочитают "жажду скорого подвига".

Сколько огня и тепла ушло даром, сколько прекрасных молодых сил ушло
понапрасну без пользы общему делу и отечеству из-за того только, что
захотелось вместо первого шагу прямо шагнуть десятый.

Почему в романах Достоевского так много снов? Не претендуя на
единственность или универсальность ответа, я связываю сны Достоевского со
снами Фрейда: сны - подсознание, сны - говорящая совесть человека. Человек
бодрствует, совесть спит, человек засыпает, просыпается совесть.

Сны у Достоевского - подсознание у Фрейда, даже слова уже почти те же:

Али есть закон природы такой, которого не знаем мы и который
кричит в нас? Сон.

Это значит, что все уже давно зародилось и лежало в развратном
сердце моем, в желании моем лежало, но сердце еще стыдилось наяву и ум
не смел еще представить что-нибудь подобное сознательно. А во сне душа
сама представила и выложила, что было в сердце, в совершенной точности
и в самой полной картине и - в пророческой форме.

Кстати, и у Толстого - то же понимание сна:

Наяву можно себя обманывать, но сновидение дает верную оценку той
степени, до которой ты достиг.

Мы навязываем Достоевскому нашу идеологию торжества социального над
биологическим. Но знаток человеческих душ знал, где коренится зло. Человек
деспот по природе и любит быть мучителем, - говорил он. - Свойство палача в
зародыше находится в каждом человеке. Нет обидчиков, нет обижаемых: люди
устроены так, что всякий обижаемый есть одновременно и обидчик.

Ясно и понятно до очевидности, что зло таится в человечестве
глубже, чем предполагают лекаря-социалисты, что ни в каком устройстве
общества не избегнете зла, что душа человеческая останется та же, что
ненормальность и грех исходят из нее самой и что, наконец, законы духа
человеческого столь еще неизвестны, столь неведомы науке, столь
неопределенны и столь таинственны, что нет и не может быть еще ни
лекарей, ни даже судей _окончательных_, а есть Тот, который говорит:
"Мне отмщение и Аз воздам".

Нельзя уповать на один разум там, где так сильна воля.

Социалист, видя, что нет братства, начинает уговаривать на
братство... В отчаянии начинает делать, определять будущее братство,
соблазняет выгодой, толкует, учит, рассказывает, сколько кому от этого
братства выгоды придется...

Но безнадежно идти наперекор человеческим качествам и человеческой
природе, она возьмет свое. Декабристы, шестидесятники, народники верили,
что, стоит изменить общественную структуру и все чудесным образом изменится.
Достоевскому чужды разглагольствования о влиянии среды и воздействии других.
Зло не в среде, а внутри. Да и можно ли его самого понять из влияния среды -
набора исторических обстоятельств и социальных влияний, одинаково приложимых
к Тургеневу, Чернышевскому, Герцену, Петрашевскому, Нечаеву и Антонелли?..

Великая заслуга Достоевского - защита главного права человека: на
суверенитет, автономность. Отсюда - чрезмерность свободы и оборотная ее
сторона - мерзость абсолютно свободного человека. Отсюда - испытание
человека мерою зла. Отсюда - испытание его "арифметикой" и "философией",
дабы узнать, что же он собой представляет.

Достоевский страстно протестовал против овеществления человека и
материализации его духа. И против социализма он выступал потому, что считал
его детищем примитивизации бытия до голого распределения. Достоевский
предчувствовал кафкианский "процесс" обесчеловечивания человека, "падение" и
"чуму" Камю, "прекрасный новый мир" Хаксли, "полых людей" Элиота, "1984"
Оруэлла. И последним сном Раскольникова, садизмом поручика Жеребятникова,
записками из подполья - всем своим творчеством - восставал против
омассовления.

Не Голядкин ли, не Голядкин ли младший с его "я - ничего, я, как и
все", не двойник ли Голядкина - прототип того бесхребетного человека-массы,
человека без достоинства, без принципов, без лица, который стал главным всех
событий нашего века?

Не потому ли такой огромный интерес к подполью?

Бывает время, когда нельзя иначе устремить общество к
прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости.

Сквозная тема Достоевского - человеческий самообман. Самообман как
форма самооправдания, как содержание человеческой психики, как ложь во
благо, ведущая к еще большему злу. Самообман как зловещая человеческая
перспектива видеть вещи под обманным углом зрения, превращающим гору в
точку.

В самом деле, люди сделали наконец то, что все, что налжет и
перелжет себе ум человеческий, им уже гораздо понятнее истины, и это
сплошь на свете. Истина лежит перед людьми по сту лет на столе, и ее
они не берут, а гоняются за придуманным, именно потому, что ее-то и
считают фантастичным и утопическим.

И вот слой за слоем снимает он лжепокровы, лакировку, напластования,
фальшивые мазки, обнажая человека без лжи и самообмана. Этим путем некогда
шел Гоголь, но не дошел, испугался того, что узрел, сошел с ума.

Человек безмерен, непредсказуем, незавершен. Он таит в себе потенциал
неслыханного зверства и извращения, но он же способен к бесконечному
совершенствованию и обновлению.

Чудо как это создана человеческая натура! Вдруг, и ведь вовсе не
из подлости, человек делается не человеком, а мошкой, самой простой
маленькой мошкой. Лицо его переменяется. Рост его делается ниже.
Самостоятельность совершенно уничтожается. Он смотрит вам в глаза ни
дать, ни взять, как мошка, ожидающая подачки.

Почти всех его героев объединяет крайняя степень ущемления личности и
крайние формы самоутверждения. Иногда человеческая злоба и ненависть доходит
до крайней точки. Ипполит буквально одержим идеей уничтожения. Его тешит
мысль о том, в какой просак попал бы суд, убей он, которому жить осталось
2-3 недели, десять человек разом. Нет, он не способен к убийству, но носит в
себе желание такового и радуется, что придумал безнаказанный способ...

Я горжусь, что впервые вывел настоящего человека _русского
большинства_ и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону.

Его герои вовсе не заботятся о внутренней последовательности, охотно
следуя порыву, тяге, минутному побуждению. Асоциальное в человеке
инстинктивно, считает он. За поверхностным слоем соучастия и милосердия
слишком часто кроется безразличие и даже злорадство по поводу несчастья
ближнего: "странное внутреннее ощущение довольства, которое всегда
замечается даже в самых близких людях при внезапных несчастиях с их
ближними".

В человековедении вообще трудно полагаться на точную науку: "невозможно
допустить, чтоб она уже настолько знала природу человеческую, чтоб
безошибочно установить новые законы общественного организма". В человеке
слишком много иррационального, подсознательного, непредсказуемого. "Я не
знаю и не понимаю человека", - через сто лет после Достоевского скажет один
из его учеников.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ МЫСЛИТЕЛЬ

Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.

А. С. Пушкин

Человек должен беспрерывно чувствовать
страдание, иначе земля была бы бессмысленной.

Ф. М. Достоевский

Бытие только тогда и есть, когда ему грозит
небытие. Бытие только тогда и начинает быть,
когда ему грозит небытие.

Ф. М. Достоевский

Мне нравится, что в мире есть страданья,
Я их сплетаю в сказочный узор,
Влагаю в сны чужие трепетанья.

Обманы, сумасшествие, позор,
Безумный ужас - все мне видеть сладко,
Я в пышный смерч свиваю пыльный сор...

Стоп! А способен ли полый человек - страдать?..

Радость в страдании! Durch Leiden Freude! {Через страдание - радость
(нем.).} - восклицал Бетховен.

Науку изучил я
Страданий и услад
И в сладости страданья
Открыл блаженства яд.

(Впрочем, равно верны как потребность в терзании художника, так и
гетевское: "Если занимаешься искусством, о страдании не может быть и речи".)

Достоевский относился к тем трагическим мыслителям, наследникам
индо-христианских доктрин, для которых даже наслаждение - разновидность
страдания. Это не uncommon sense, не отсутствие здравого смысла, а
очистительная функция страдания, ведомая творцам всех святых книг.

Я страдаю, следовательно, существую...

Откуда эта запредельная тяга к страданию, где ее истоки? Почему дорога
к катарсису проходит через ад?

Есть такой редкий феномен, когда ангел и зверь поселяются в одно тело.
Тогда сладострастие уживается с чистотой, злодейство с милосердием и
страдание с наслаждением. Достоевский любил свои пороки и, как творец,
поэтизировал их. Но он был обнаженным религиозным мыслителем и, как мистик,
предавал их анафеме. Отсюда - невыносимость муки и апология ее. Вот почему
герои других книг страждут счастья, а его герои - страдания. Порок и чистота
гонят их к скорби. Вот почему его идеал быть не таким, каков он сам, жить не
так, как он живет. Отсюда и эти серафимоподобные герои: Зосима, Мышкин,
Алеша. Но и их он наделяет частицей себя - болью.

А может ли быть иначе? Как там у другого великого мистика?

И если бы горы стали горами бумаги, и моря - морями чернил, и
все деревья - стволами перьев, этого все равно не хватило бы, чтобы
описать страдание, существующее в мире...

Избежать зла и страдания можно лишь ценой отрицания свободы.
Тогда мир был бы принудительно добрым и счастливым. Но он лишился бы
своего богоподобия. Ибо богоподобие это прежде всего в свободе. Тот
мир, который сотворил бы бунтующий "эвклидов ум" Ивана Карамазова, в
отличие от Божьего мира, полного зла и страдания, был бы добрый и
счастливый мир. Но в нем не было бы свободы, в нем все было бы
принудительно рационализировано. Это изначально, с первого дня был бы
тот счастливый социальный муравейник, та принудительная гармония,
которую пожелал бы свергнуть "джентльмен с ретроградной и насмешливой
физиономией". Трагедии мирового процесса не было бы, но не было бы и
смысла, связанного со свободой. "Эвклидов ум" мог бы построить мир
исключительно на необходимости, и мир этот был бы исключительно
рациональным миром. Все иррациональное было бы из него изгнано. Но
Божий мир не имеет смысла, соизмеримого с "эвклидовым умом". Смысл этот
для "Эвклидова ума" есть непроницаемая тайна. "Эвклидов ум" ограничен
тремя измерениями. Смысл же Божьего мира может быть постигнут, если
перейти в четвертое измерение. Свобода есть Истина четвертого
измерения, она непостижима в пределах трех измерений. "Эвклидов ум"
бессилен разрешить тему о свободе.

Проблема свободы у Достоевского неотделима от проблемы зла. Больше
всего его мучила вековечная проблема сосуществования зла и Бога. И он лучше
своих предшественников разрешил эту проблему. Вот это решение в формулировке
Н. А. Бердяева:

Бог именно потому и есть, что есть зло и страдание в мире,
существование зла есть доказательство бытия Божьего. Если бы мир был
исключительно добрым и благим, то Бог был бы не нужен, то мир был бы
уже богом. Бог есть потому, что есть зло. Это значит, что Бог есть
потому, что есть свобода._

Он проповедовал не только сострадание, но и страдание. Он
призывал к страданию и верил в искупительную силу страдания. Человек -
ответственное существо. И страдание человека не невинное страдание.
Страдание связано со злом. Зло связано со свободой. Поэтому свобода
ведет к страданию. Путь свободы есть путь страдания. И всегда есть
соблазн избавить человека от страданий, лишив его свободы. Достоевский
- апологет свободы. Поэтому он предлагает человеку принять страдание,
как ее неотвратимое последствие. Жестокость Достоевского связана с этим
принятием свободы до конца. К самому Достоевскому применимы слова
Великого Инквизитора: "Ты взял все, что было необычайного, гадательного
и неопределенного, взял все, что было не по силам людям, а потому
поступил как бы не любя их вовсе". Это "необычайное, гадательное и
неопределенное" связано с иррациональной свободой человека. В страдании
видел Достоевский знак высшего достоинства человека, знак свободного
существа. Страдание есть последствие зла. Но в страдании сгорает зло.

Достоевский - самый страстный исследователь человеческого своеволия и
человеческой свободы, ее загадки, ее тайны, ее иррациональности и безумия,
ее мучительства и гибельности.

То, что называли "жестокостью" Достоевского, связано с его
отношением к свободе. Он был "жесток", потому что не хотел снять с
человека бремени свободы, не хотел избавить человека от страданий ценою
лишения его свободы... Весь мировой процесс есть задание темы о
свободе, есть трагедия, связанная с выполнением этой темы.

Человек не может быть рационализирован, потому что свободен. Свобода
есть иррациональная компонента бытия, вечно влекущая человека "по своей воле
пожить", препятствующая ему стать "фортепианной клавишей" или "штифтиком".
Подполье - неотъемлемая часть человека и бытия. Свобода - внешнее благо и
внутренняя опасность, величайшее добро и самое страшное зло. Амбивалентность
Достоевского - это амбивалентность свободы.

Достоевский потому и отрицал Хрустальный Дворец и грядущую гармонию,
основанную на уничтожении человеческой личности, что понимал
непредсказуемость и непланируемость человека. Но тот же Достоевский,
нарисовавший подпольного человека и сам болевший подпольем, отказал человеку
в нем, отказал в праве на Содом, оставив лишь право на Мадонну. Это -
главная точка пересечения мыслей Достоевского и Толстого. Самый
проницательный исследователь жизни отказался от жизни и стал идеологом
Хрустального Дворца - пусть не внешнего, так внутреннего. Самый великий
исследователь человечности отказался от человечности, от стихии, от бури и
лавы. Начав с борьбы Бога и дьявола в душах людей, Достоевский кончил
красотой, которая "спасет мир". Но мир нельзя "спасти" - знаем мы этих
"спасителей". Когда его спасают красотой, появляются бесы. Впрочем,
Достоевский и это предвидел, когда словами Ивана Карамазова говорил:
"Красота - это страшная и ужасная вещь". Говорил и - верил в
спасение.Страстно жаждал его. Все понимал и не хотел понять, что Спаситель -
один Бог, а все иные "спасители" - бесы...

Свобода добра подполагает свободу зла, свобода же зла ведет к
истреблению самой свободы как идеала. Всем своим творчеством Достоевский
предостерегал о таком перерождении свободы в своеволие, демонстрировал
мучительную неразрешимость проблемы свободы. Достоевский, как никто до него,
проник в тайну свободы, может быть, впервые, выяснил, что Истина Христова
есть Истина о свободе. Но, выяснив, дал ли он русским право на эту свободу?
Нет, все выяснив и все объяснив, нарисовав все сложности пути к свободе,
Достоевский отказал русским в свободе, в "горниле сомнений", во внутренней
тревоге, в иррациональности, в подполье. Лучше всех понимая, что без свободы
греха и зла, без испытания свободы невозможна жизнь, невозможно стремление к
Богу, говоря, что "через больное горнило сомнений моя Осанна прошла",
Достоевский, этот самый страстный защитник свободы совести, не будучи в
состоянии преодолеть "русскую идею" и российский менталитет, под конец жизни
начал "пасти народы", проповедовать шовинизм, империализм, панславизм,
антисемитизм и многое другое, полностью лишающее человека свободы,
закабаляющее его "великой идеей", делающее его все тем же "штифтиком" в
руках сил зла. Пропустив через "горнило сомнений" себя и всех своих героев,
Достоевский отказал в этом праве своему народу. Как у всех вышедших из
"Домостроя", свобода испугала даже своего самого горячего поклонника и
панегириста. Оказалось, что несвободным человека делает не только
безудержная и безмерная свобода, но и вековая история несвободы.
Свобода для Достоевского не право, а обязанность, долг. Свобода - не
легкость, а тяжесть. Не человек требует от Бога свободы, но Бог от человека.
Именно в такой свободе - богоподобие.

Поэтому Великий Инквизитор упрекает Христа в том, что Он
поступал, как бы не любя человека, возложив на него бремя свободы. Сам
Великий Инквизитор хочет дать миллиону миллионов людей счастье
слабосильных младенцев, сняв с них непосильное бремя свободы, лишив их
свободы духа.

Отрицание свободы духа для Достоевского есть соблазн антихриста.
Авторитарность есть антихристово начало. Это есть самое крайнее
отвержение авторитета и принуждения, какое знает история
христианства...

Страдание - главный результат свободы. Совесть - тоже. Отказ от свободы
облегчил бы страдание, обеспечил бы безмятежность животности...

Принятие свободы означает веру в человека, веру в дух. Отказ от
свободы есть неверие в человека. Тайна Распятия есть тайна свободы.
Распятый Бог свободно избирается предметом любви. Христос не насилует
своим образом. Если бы Сын Божий стал царем и организовал бы земное
царство, то свобода была бы отнята от человека.

Христос потому молчит в Легенде о Великом Инквизиторе, что истина о
свободе, носителем которой он является, неизреченна. "Его кроткое молчание
убеждает и заражает сильнее, чем вся сила аргументации Великого
Инквизитора".

Свобода духа человеческого не совместима со счастьем людей, она
аристократична и возможна, главным образом, для избранников.

Может быть, отказывая собственному народу в свободе, был прав Федор
Михайлович, исследуя пути от "безграничной свободы" к "безграничному
деспотизму"? Может, сознательно отказывал, считая, что не созрел народ до
свободы? Ибо страшно освобождение рабов... Нет, ни один народ не преодолел
рабство рабством. Ни один не стал свободным без метафизического "билля о
правах". Именно такого билля нет у Достоевского. Как у большинства русских,
у него много о духе и мало о праве, законе, регламенте, порядке. Нигде у
Достоевского я не нашел свободы, которая - закон, равный для всех. И здесь
он - самый русский изо всех русских...

Как никто другой, Достоевский страшился своеволия, революции, понимая
сокрушительную мощь русской стихии. Как никто, разоблачал бесов. Как кошмар
давила его мысль об опасности в без того деспотической стране "безграничного
деспотизма". И этот же Достоевский приложил руку к тому, чего больше всего
страшился: отказав бесам в праве на "принудительное счастье", он "соблазнял"
русских, может быть, еще худшим: национальным чванством, мессианством,
освободительной функцией, "нашим Константинополем". Патриотизм - хорошая
штука, когда любят свою землю. Патриотизм - страшная вещь, когда посягают на
чужую, когда кого-то "освобождают" или "исполняют интернациональный долг",
происходящий из "всемирности" и "всечеловечности"...

Все творчество Достоевского есть вихревая антропология. В ней все
открывается в экстатически огненной атмосфере, доступ к знанию
Достоевского имеют лишь те, которые вовлечены в этот вихрь. В
антропологии Достоевского нет ничего статического, ничего застывшего,
окаменевшего, все в ней динамично, все в движении, все - поток
раскаленной лавы. Достоевский завлекает в темную бездну, разверзающуюся
внутри человека. Он ведет через тьму кромешную. Но и в этой тьме должен
воссиять свет. Он хочет добыть свет во тьме. _Достоевский берет
человека отпущенным на свободу, вышедшим из-под закона, выпавшим из
космического порядка и исследует судьбу его на свободе, открывает
неотвратимые результаты путей свободы_. Достоевского прежде всего
интересует судьба человека в свободе, переходящей в своеволие.

Н. А. Бердяев считал главным в Достоевском бурный и страстный динамизм
человеческой природы, огненный, вулканический вихрь идей - вихрь, человека
разрушающий и... очищающий. Эти идеи - не платоновские эйдосы, первообразы,
формы, но - "проклятые вопросы", трагические судьбы бытия, судьбы мира,
судьбы духа человеческого. Сам Достоевский был человеком опаленным,
сжигаемым внутренним адским огнем, необъяснимым и парадоксальным образом
обращающимся в огнь небесный.

Достоевскому дано было познать человека в страстном, буйном,
исступленном движении, в исключительной динамичности. Ничего
статического нет у Достоевского. Он весь в динамике духа, в огненной
стихии, в исступленной страсти. Все совершается у Достоевского в
огненном вихре, все кружится в этом вихре. И когда мы читаем
Достоевского, мы чувствуем себя целиком увлеченными этим вихрем.
Достоевский - художник подпочвенного движения духа. В этом бурном
движении все сдвигается со своих обычных мест и поэтому художество его
обращено не к устоявшемуся прошлому, как художество Толстого, а к
неведомому грядущему. Это - пророческое художество.

Мучимый проблемой теодицеи, Достоевский не знал, как примирить Бога и
миротворение, основанное на зле и страдании.

С одной стороны, он не мог примириться с миром, основанным на
страдании невинном. С другой стороны, он не принимает мира, который
хотел бы создать "Эвклидов ум", т. е. мир без страданий, но и без
борьбы. Свобода порождает страдания. Достоевский не хочет мира без
свободы, не хочет и рая без свободы, он более всего возражает против
принудительного счастья.

Можно сказать, что тема столкновения личности и мировой гармонии - одна
из центральных у Достоевского. В гармонии человек - лишь штифтик мирового
механизма. К тому же человек отнюдь не благоразумное существо, но творение
во многом иррациональное, абсурдное, легко кладущее жизнь "за идею", на
поверку не стоящую выеденного яйца. Не исключено, что именно страдание -
главная причина возникновения сознания. Человек подпольный, подсознательный
не согласен на мировую гармонию, где он будет лишь средством:

Свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный,
хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хоть бы
до сумасшествия, - вот это-то и есть та самая, самая выгодная выгода,
которая ни под какую классификацию не подходит и которой все системы и
теории постепенно разлетаются к черту.

У Данте человек был членом иерархической системы ограниченного
маленького мира с Богом над ним и адом под ногами. У Шекспира мир обращается
в арену шипучей игры человеческих сил и страстей, небо и подземелье его мало
интересуют. У Достоевского мир Данте и мир Шекспира как бы накладываются
друг на друга: Бог и дьявол, небо и ад перемещаются в человеческие глубины,
все, что у Данте происходило вне человека, все, что у Шекспира было
действием человека, все это у Достоевского перемещается внутрь человека:
"Бездна разверзлась в глубине самого человека и там вновь открылся Бог и
диавол, небо и ад".

Только Ницше и Киркегор могут разделить с Достоевским славу
зачинателей новой эры. Эта новая антропология учит о человеке как о
существе противоречивом и трагическом, в высшей степени
неблагополучном, не только страдающем, но и любящем страдания.
Достоевский более пневматолог, чем психолог, он ставит проблемы духа, и
о проблемах духа написаны его романы. Он изображает человека,
проходящего через раздвоение. У него появляются люди двоящихся мыслей.
В человеческом мире Достоевского раскрывается полярность в самой
глубине бытия, полярность самой красоты... Достоевский раскрывает
глубину преступления и глубину совести. Иван Карамазов объявляет бунт,
не принимает мира Божьего и возвращает билет Богу на вход в мировую
гармонию. Но это лишь путь человека.

Все миросозерцание Достоевского было связано с идеей личного
бессмертия. Без веры в бессмертие ни один вопрос не разрешим. И если бы
не было бессмертия, то Великий Инквизитор был бы прав.
Творчество Достоевского насквозь эсхатологично, оно интересуется
лишь конечным, лишь обращенным к концу. В Достоевском профетический
элемент сильнее, чем в каком-либо из русских писателей. Он обозначал
внутреннюю катастрофу, с него начинаются новые души.

Не будем заниматься схоластикой, выясняя, что дал Достоевский
экзистенциализму и что взял у него. Достоевскому уже было известно многое из
того, что открыл в человеке экзистенциализм и что он еще откроет. Судьба
индивидуального сознания, трагическая несообразность бытия, проблемы выбора,
ведущий к своеволию бунт, верховное значение личности, конфликт личности и
общества - все это всегда было в центре его внимания.

Употребляя современное выражение, скажет позже Бердяев, можно было бы
утверждать, что русская философия, религиозно окрашенная, хотела быть
экзистенциальной, в ней сам познающий и философствующий был экзистенциален,
выражал свой духовный и моральный опыт, целостный, а не разорванный опыт.

И тон этой философии задал Достоевский: "Величайшим русским метафизиком
и наиболее экзистенциальным был Достоевский".

Записки из подполья - увертюра к экзистенциализму, парадоксалист -
завершенная экзистенция. Он отрицает общественное, его отталкивает "подлец
Зверьков", "козявка Ферфичкин", "тупица Трудолюбов", все те, кто поклоняется
успеху, чин почитает за ум и с юности толкует о теплых местечках. Но он же
осознает себя одним из эврименов, которых презирает.

Можно бесконечно разглагольствовать об отличии экзистенциальности от
экзистенциализма, об известных отречениях Марселя, Хайдеггера и Камю, о
бесконечных наших спекуляциях вокруг этих понятий - важно не это.
Экзистенциализм поставил в центр философии человеческое сознание, проблему
подлинности человеческого существования, свободы и ответственности за нее,
абсурда и трагичности бытия, веры и отчаяния, вины и страдания, поэтому быть
углубленным в человека и оставаться неэкзистенциальным - невозможно.

Естественно, ничто не ново под луной. Запискам из подполья
предшествовал Племянник Рамо, Достоевскому - Паскаль и Киркегор. В нем
вообще много от личностей Паскаля и Киркегора, не говоря уж о родственном
мироощущении. Все они одинаково относились к отчаянию, абсурду бытия, оценке
разума. Все они охвачены сомнениями, тревогой, одержимы бесконечным
самоиспытанием, все ставят нескончаемый эксперимент над собой, имеющий целью
определить, способно ли добро в них самих восторжествовать над злом. Все они
ищут выходы из безвыходных положений, оговаривают себя, сочиняют свою жизнь,
как затем Гантенбайн. Всех тревожит феномен безумия и все чувствуют себя
людьми, загнанными в угол. Даже манера, стиль, дух, тип мышления, форма
изложения мысли, неокончательность, неопределенность, возможность
многочисленных трактовок, напряженность сближают их.

В романах Достоевского вопрос о смысле бытия ставится с той
напряженностью, которая обязывает к крайним решениям. Жизнь - ложь,
_или_ она вечна.

Все творчество Достоевского, в сущности, есть философия в образах,
причем высшая, незаинтересованная философия, не призванная что-либо
доказать. И если кто-то пытается Достоевским что-либо доказать, то это лишь
свидетельствует о несоизмеримости с Достоевским.

Это не абстрактная философия, но художественная, живая, страстная, в
ней все разыгрывается в человеческих глубинах, в душевном пространстве, идет
непрерывная борьба сердца и ума. "Ум ищет божества, а сердце не находит..."
Его герои - человеко-идеи, живущие глубокой внутренней жизнью, подспудной и
невыразимой. Все они - вехи будущей философии, где ни одна идея не отрицает
другую, где вопросы не имеют ответов и где сама определенность есть абсурд.

Все хорошо, все позволено, ничто не является отвратительным - это язык
абсурда. И никто, кроме Достоевского, считал Камю, не умел придать миру
абсурда такого близкого и такого мучительного очарования.

Мы имеем дело не с абсурдным творчеством, но с творчеством, в
котором ставится проблема абсурда.
Ответ Достоевского - унижение, "стыд", как выражается Ставрогин.
Абсурдное произведение, напротив, не дает никакого ответа, вот и вся
разница. Отметим в заключение: в спор с абсурдом вступает не
христианский характер творчества Достоевского, а то, что оно возвещает
бессмертие. Можно быть христианином и человеком абсурда. Есть
христиане, не верующие в потустороннюю жизнь. Что касается
художественного произведения, можно было бы уточнить один из подходов к
его анализу с позиций абсурда... Он подводит к вопросу об "абсурдности
Евангелия". Он освещает плодотворную и многообещающую идею, что
убеждения не исключают неверия. Напротив, мы видим, как автор "Бесов",
проторивший эти пути, в итоге избирает совершенно иное направление.
Поразительный ответ своим героям, Достоевского - Кириллову, можно
действительно резюмировать в следующих словах: жизнь ложь, и она -
вечна.

Понимание абсурда существовало задолго до того, как его проблема
возникла в экзистенциализме. "И никому, конечно, не удавалось придать
абсурдному миру такой понятной и такой мучительной притягательности, как
Достоевскому". Но у Достоевского абсурд возникал не от бытия, а от безбожия.
Он не был концом - только предупреждением. Но ведь и у Камю абсурд - не
конец, а начало пути, он имеет смысл лишь постольку, поскольку с ним не
соглашаются.

Естественно, к своим "помазанникам абсурда" Достоевский относится без
энтузиазма молодого Камю - его религия берет верх над их абсурдом. Но это ли
важно? Важен тот тревожный, будоражащий мир, который открылся ему в еще
кажущихся чудовищными, а на самом деле в нормальных душах героев, и который
- уже без надрыва и развенчания - стал нормой героев Андре Жида, Мальро,
Сартра, Камю.

Даже если своими героями Достоевский всего лишь исследовал трагедию
отчуждения, пути и ограничения свободы, логику абсурда, то чем все это
отличалось от идей перечисленных авторов, делавших то же самое и с тех же
исходных позиций? Наши присяжные отвечают: выводами, но разве вывод Чумы о
том, что каждый человек ответствен за все происходящее в мире, не тождествен
пафосу Достоевского-гуманиста?

Приговор Достоевского - это не просто эссе об абсурде существования, но
вполне сформированная философия абсурда, близкая Камю по стилю, логике и
даже терминологии.

Герой Приговора, очередной подпольный, понимает бесполезность протеста
против природы, но в подчинении ей видит глубокое неуважение к человечеству.
Позже, отталкиваясь от Приговора, как от исходной точки, Камю будет искать
уязвимое место в логике самоубийцы и найдет его не в устранении абсурда, а в
погружении в него.

Разве не показательно, что все самоубийцы Достоевского говорят языком
Мифа о Сизифе? Разве не симптоматично, что Кириллов, этот типичный персонаж
драмы абсурда, открывающий галерею героев абсурда в литературе, не входит в
противоречие с героическим стоицизмом Мифа о Сизифе?

Как и парадоксалист из Приговора, Кириллов - персонаж, чья философия с
предельной логикой воплощается в жизнь. Он решает типично экзистенциальную
задачу преодоления страха бытия. Жизнь есть боль, жизнь есть страх, ичеловек
несчастен, - говорит этот бес чуть ли не словами Камю. Жизнь дается теперь
за боль и страх, и тут весь обман... Всякий, кто хочет главной свободы, тот
должен сметь убить себя. Кто смеет убить себя, тот тайну обмана узнал. Даже
то обстоятельство, что Кириллов - игрушка в руках другого беса,
Верховенского, является снова-таки экзистенциальным проявлением
"индифферентности" человека абсурда. Достоевский здесь не просто
экзистенциален. Он вскрывает сами корни абсурда. Кириллов хочет убить себя,
чтобы стать Богом, заявить о себе высшим своеволием, на которое способен.

Философия логического самоубийцы привлекала к себе автора Мифа о
Сизифе. Камю считал, что герой Приговора предельно четко рисует человеческий
удел:

Так как на вопросы мои о счастье я через мое же сознание получаю
от природы лишь ответ, что могу быть счастлив не иначе, как в гармонии
целого, которой я не понимаю, и очевидно для меня, и понять никогда не
в силах -
Так как природа не только не признает за мной права спрашивать у
нее отчета, но даже и не отвечает мне вовсе - и не потому, что не
хочет, а потому, что и не может ответить -
Так как я убедился, что природа, чтоб отвечать мне на мои
вопросы, предназначила мне (бессознательно) _меня же самого_ и отвечает
мне моим же сознанием (потому что я сам это все говорю себе) -
Так как, наконец, при таком порядке, я принимаю на себя в одно и
то же время роль истца и ответчика, подсудимого и судьи и нахожу эту
комедию, со стороны природы, совершенно глупою, а переносить эту
комедию, с моей стороны, считаю даже унизительным -
То, в моем несомненном качестве истца и ответчика, судьи и
подсудимого, я присуждаю эту природу, которая так бесцеремонно и нагло
произвела меня на страдание, - вместе со мною к уничтожению... А так
как природу я истребить не могу, то и истребляю себя одного,
единственно от скуки сносить тиранию, в которой нет виноватого.

Для Кириллова, как затем для Ницше, убить Бога - значит самому
стать Богом, осуществить на земле ту вечную жизнь, о которой говорится
в Евангелии.
Но если этого метафизического преступления достаточно, чтобы
человек осуществил себя, зачем же самоубийство? Зачем стреляться и
покидать сей мир, если свобода же завоевана? Здесь есть противоречие.
Кириллов это понимает, поскольку он добавляет: "Если сознаешь - ты царь
и уже не убьешь себя сам, а будешь жить в самой главной славе". Но
людям это не известно. Они "этого" не чувствуют. Как во времена
Прометея, они питают пустые надежды. Они нуждаются в том, чтобы им
указали путь, и не могут обойтись без проповеди. Кириллов должен убить
себя из любви к человечеству. Он должен указать братьям царственный и
трудный путь, первым вступив на него. Это педагогическое самоубийство.
Таким образом, Кириллов приносит себя в жертву. Однако если он и
распят, обманут он не будет. Он - человекобог, убежденный, что после
смерти нет ничего, проникнутый евангельской тоской. "Я несчастен, -
говорит он, - ибо _обязан_ заявить своеволие. Но после его смерти люди
наконец поймут и станут царями на земле, где воссияет слава человека.
Выстрел Кириллова подаст сигнал к последней революции. Так что его
толкает на смерть не отчаяние, а любовь к ближнему. Перед самым
кровавым финалом своей немыслимой духовной эпопеи Кириллов произносит
слова, древние, как само человеческое страдание: "Все хорошо".

Но и экзистенциалист Достоевский удивительный: удивительный снова-таки
своей множественностью, сочетанием сложности и простоты. Взыскующий смысла
жизни, опробовавший самые экстремальные характеры, он на вопрос, что же
такое живая жизнь, отвечает: это должно быть нечто ужасно простое, самое
обыденное, и до того простое, что мы никак не можем поверить, чтобы оно было
так просто, и, естественно, проходим мимо вот уже многие тысячи лет, не
замечая и не узнавая.

Экзистенциальность Достоевского и близка, и далека асбурду
существования - и было бы странным, будь она только далека или только
близка. Большинством своих героев он утверждает этот абсурд, но Макаром
Ивановичем учит подростков "преклониться" человеку ("невозможно и быть
человеку, чтобы не преклониться"), большинством своих героев он утверждает
незыблемость бытия и тут же противопоставляет ей чудо - чудо, в которое
верит. В этом весь Достоевский, своей огромностью превосходящий блеск и
яркость мысли Камю.

Мы говорим: экзистенциалисты извратили Достоевского, довели его до
абсурда. Но так ли это? Не слишком ли часто там, где Достоевскому виделся
тупик, Камю находил выход. Герой Приговора кончает с собой, проклиная все
мироздание, герой Постороннего накануне казни ощущает свою связь с миром:

Взирая на это ночное небо, я в первый раз открыл свою душу
ласковому равнодушию мира. Я постиг, как подобен он мне, братски
подобен, понял, что я был счастлив и все еще могу назвать себя
счастливым.

Достоевский - один из родоначальников экзистенциального понимания
свободы: как трагической судьбы, как бремени, как вызова миру, как
трудноопределимого соотношения долга и обязательств. Почти все его герои
отпущены на свободу и не знают, что с нею делать. Достоевский экзистенциален
и тогда, когда отрицает зависимость нравственной ответственности личности от
"среды", лишенной устойчивости, и тогда, когда видит свободу в сугубо
индивидуальной ответственности.

Отправной вопрос экзистенциализма, делающий его всегда современной
философией, - как жить в мире, где "все дозволено"? Затем следует второй,
более общий: что делать человеку со своей свободой? Раскольниковым, Иваном
Карамазовым, парадоксалистом, Великим Инквизитором, Ставрогиным пытается
Достоевский, не боясь результатов, додумать эти проклятые вопросы до конца.

Уже в Бедных людях начинается одна из его главных тем: сколько ни
унижен человек, больше всего на свете он дорожит своей личностью - и никому
(никому!) не дано права покуситься на свободу другого. Никто не должен
облагодетельствовать другого насильно. Тем более никто не вправе вершить суд
над другим.

Не надо быть безличностью, но именно надо стать личностью, даже гораздо
в высочайшей степени, чем та, которая теперь определилась на Западе, пишет
он. Личность для Достоевского - выше и больше всех царств и миров, всех
историй, всех прогрессов и утопий - и не вымышленный идеальный человек, а
реальный, пусть даже подпольный со всеми его pro и contra. Именно подпольный
во весь голос ратует за сохранение индивидуальности и против покушений
любителей рода человеческого обратить живую личность в автомат, "органный
штифтик". Бунт всех его антигероев - чисто экзистенциальный протест личности
против стадного существования. "Все позволено" Ивана Карамазова - это
единственное выражение свободы, скажет затем Камю. Нельзя сказать, что так
думал сам Достоевский (этим он и отличался от европейца), но я не стал бы
интерпретировать его "все позволено" лишь в ироническом или негативном
плане. Личности, может быть, все позволено, ибо святой не имеет выбора, но
надо выделаться в личность - такова расширительная интерпретация, вытекающая
не из одного произведения, а из всего творчества писателя.

Человек Достоевского одинок перед миром и беззащитен: один на один.
Лицом к лицу пред всем нечеловеческим человеческим. Боль одиночества,
отчуждение, герметичность внутреннего мира - сквозные темы его творчества.
Достоевскому и в жизни нравились люди, склонные к одиночеству и тоске.
Помню, читаем в Записках из Мертвого дома, что несмотря на сотни товарищей,
я был в страшном уединении, и я полюбил, наконец, это уединение. Одинокий
душевно, я пересматривал всю прошлую жизнь мою и благословлял судьбу за то,
что они послали мне это уединение...

В другой раз он писал:

Я был в таком скверном настроении и напряжении, что ощущал в себе
потребность заключиться в самом себе и тосковать одному. Тяжело мне
было садиться за письмо, да и что бы я написал? Об моей тоске?

Не имея возможности на каторге быть одному, Достоевский жаловался:

Были и у меня минуты, когда я ненавидел всякого встречного, правого и
виноватого, и смотрел на всех как на воров, которые крали у меня мою жизнь
безнаказанно.

В соприкосновении с другими Достоевский и его герои одиноки, но и
Достоевскому, и его героям соприкосновение необходимо, как катализатор:
другой прямо-таки возбуждает, электризует их. Человек, пишет Достоевский,
никогда не чувствует себя так сильно, никогда так не активен, как в
столкновении с другим человеком, с другой личностью: сила в противодействии.
Все его персонажи испытывают страстное желание контакта, общения, обретения
слушателя, самовыражения: они и сближаются, чтобы говорить, выговориться,
саморазоблачиться, и даже разоблачаясь в одиночку, обращаются к другим.
Почти все его герои постоянно стремятся забежать вперед каждому сознанию,
каждой чужой мысли о себе, каждой точке зрения на себя.

Достоевскому - пусть в меньшей степени, чем затем Кафке, - свойствен
экзистенциальный страх перед жизнью, страх, помимо прочего, рожденный
множественностью возможных решений. Можно сказать так: выбор обрекает
сознание на страдание, ведь у всех "да" есть свои "нет". Поэтому в его
экзистенции все уравновешено: Ставрогин - Мышкиным, Иван Карамазов - Алешей,
даже Версилов - Макаром Ивановичем. На каждое "плохо" есть свое "хорошо", на
каждое безверие своя вера, на всякий мрак свой свет.
Тем не менее, чем настойчивее он искал спасение своим героям, тем
явственнее - от романа к роману - становился внутренний разлад. Иван
Карамазов неизмеримо трагичнее Раскольникова, так же как Раскольников -
Голядкина. Для чего познавать это чертово добро и зло, когда это столько
стоит? - восклицает мудрец-преступник Достоевский-Иван...

ЮФедор Михайлович ДОСТОЕВСКИЙ – основоположник основных идей русской классической философии, явление уникальное не только в русской, но и в мировой культуре. Творчество его является предметом постижения для большинства включенных в культурную жизнь людей. Он признан великим писателем как своими поклонниками, так и противниками по мироощущению. Литературное творчество Достоевского по богатству содержащихся в нем философских идей поставило его в ряд выдающихся философов. Многие философские идеи Достоевского настолько глубоки и самостоятельны, что поднимаются до уровня философских открытий.

Совсем молодой еще Достоевский с твердостью утверждал: «Философию не надо полагать простой математической задачей, где неизвестное - природа... философия есть та же поэзия, только высший ее градус!» «Странно, - писал он в письме своему брату, - что ты мыслишь в духе нынешней философии. Сколько бестолковых систем ее родилось в умных пламенных головах; чтобы вывести верный результат из этой разнообразной кучи, надобно подвесть его под математическую формулу. Вот правила нынешней философии». В этих словах неприятие философского абстрактного схематизма, абсолютизированного рационализма, неприятие, которое в дальнейшем будет обогащаться им все новыми аргументами.

Достоевский – неотъемлемая часть русской культуры, выразитель ее самосознания. Он был убежден в том, что творчество в духовной сфере возможно в полной мере тогда, когда оно вырастает на национальной почве, из глубокого понимания жизни и потребностей отечества, из любви к нему. В любом ином случае, даже когда идет речь о талантливом человеке, возникают ущербность его деятельности и внутренний раскол его души, из которых трудно найти счастливый выход. Достоевский, глубокий исследователь человеческой души, пришел к выводу: невозможно быть гражданином мира, невозможно принадлежать всему человечеству, если не принадлежишь своему народу. Путь к добру для всего человечества лежит через добро для своего народа и отечества. Абстрактных ценностей не существует вне их конкретных проявлений, а конкретное - прежде всего у себя на родине, на своей земле. Именно Достоевский и открыл такое явление, как эмиграция души – изначальный отрыв человека от своих отечественных корней.

В центре философского миропонимания Достоевского проблема добра и зла как глобальная философская проблема. Она обращает к вопросу о содержательной наполненности жизни, назначении человека, характере и качестве общественного устройства. Через призму противоборства добра и зла он стремился раскрыть для себя сущность бытия. Жизнь, с его точки зрения, не сводима к строгим и однозначным закономерностям («логистике», по его выражению). Несводима она и к довлеющим над человеком непостижимым, чуждым ему силам зла. Достоевский видит жизнь многообразной, бесконечной по своим проявлениям, не поддающейся жесткому подведению ни под какие схемы и абсолютизации.

Достоевский убежден: общество невозможно сконструировать согласно чьим-то намерениям и пожеланиям, выраженным в виде социальной теории. Опасность для самого общества и человека, как считал Достоевский, состоит в том, что попытки подобных конструирований вполне реальны, они могут состояться снова и в России, эти попытки составляют реальную угрозу общественной жизни. В теоретических рассуждениях Достоевского всегда присутствует конкретность, он говорит о теориях и имеет в виду вполне конкретные рационалистические построения философов ХVIII и ХIХ столетий, часто приводившие в конечном итоге к социалистическим концепциям переустройства общества; он говорит об обществе и, естественно, в первую очередь примеряет предлагавшиеся конструкции к собственному отечеству, вовсе не желая при этом неприемлемого для своей страны другим странам и народам. И человек также выступает у него в своей конкретности – это, в первую очередь, его соотечественник. Философско-теоретические и национальные основы мировоззрения Достоевского едины.

Это единство особенно убедительно выражается в его понимании человека, соотношения человека и общества. Достоевскому чужд так распространенный в его время механистический взгляд на человека, допускающий приложение к человеку любой социальной программы. Человек для него не абстрактная единица, не механическое явление, рассчитываемое по формуле, он также и не воск, из которого можно вылепить все, что угодно. Человек был для него тайной, разгадыванию которой он посвятил свое творчество.

Разумеется, Достоевский понимал, что человека можно втянуть в самые разные социальные эксперименты и преобразования, можно даже добиться в этом определенных успехов, но, считал он, важно осознавать, что может получиться в конечном итоге из всех этих социальных затей. Сам писатель убежден, что, если социальная программа не соответствует обстоятельствам реальной жизни, если она искусственна и надуманна, и определяется лишь намерениями ее создателей, то неизбежно потребует ломки естественных устоев жизни, сложной, во многом не понятой и не взятой вовсе в расчет человеческой природы, в результате чего все это предприятие приведет к трагедии. Он писал: «Проклятие пустит по свету, а так как проклинать может только один человек..., так ведь он, пожалуй, одним проклятием достигнет своего, то есть действительно убедится, что он человек, а не фортепьянная клавиша».

Изучая Россию и Запад, Достоевский стремился понять как общность их судеб, так и то, что их разделяет. Обозначив насильственное и жестокое вторжение в человеческую социальную жизнь как «бесовщину», он видел «бесовщину» в западном и русском варианте и был убежден при этом, что глубины этого явления он может постичь, обращаясь в первую очередь к той жизни, частью которой он сам и был.

Опасность прежде всего оттого, что вне своей естественной среды, вне единства с ней, человек - вне нравственности, которая одна главным образом и укрепляет это единство человека с конкретным для него миром. Таким, вне нравственных устоев, и стал в своей жизни Раскольников, трагедией собственной жизни постигавший бесплодность своего одиночества, таящего в себе угрозу не только для окружавших его людей. Раскольников, убеждает нас Достоевский, - это человек, утерявший свои корни; его связь с близкими эфемерна, его ссылки на любовь к ним - лишь ширма, которой удобно прикрывать расколотость собственного сознания. В трагической односторонности человека самого по себе, вне естественных отношений и людских связей, вне нравственных постулатов жизни он утратил цельность личности, сконструировав собственную безнравственную точку жизненного отсчета.

Так же вне семьи и отечества и заправилы «бесовщины» в романе «Бесы», в первую очередь, Петр Верховенский - человек вне всего святого, что присуще нормальным людям. На примере разных судеб своих персонажей Достоевский делает вывод о том, что отсутствие чувства родины может объединять представителей различных политических убеждений, определяя при этом несостоятельность этих убеждений, их ущербность и, в конечном счете, опасность для общества.

Достоевский настаивал на исторической осторожности и осмотрительности в социальных преобразованиях, на необходимости нравственных оценок любых, даже самых малых социальных действий. Умение продвигаться вперед, не круша и не разрушая, в единстве разума и нравственности, - это и есть, как считал Достоевский, подлинное социальное реформаторство, так необходимое России. Вот почему страшит его теория Раскольникова, и он показывает нам ее неизбежный кровавый исход в конкретном его выражении и в целом, мировом масштабе. Вот почему волна насилия и воспеваемого «бесами» насильственного переворота в общественной жизни не только не принимается им, но и представляется ему главной опасностью для России и для человечества.

В связи с этим так важно уяснить для себя, что же понимает под социальной справедливостью Достоевский, с чем связывает он собственное представление об общественном благополучии, каков его социальный идеал? Равенство для него никогда не представало уравниловкой. Не представало, прежде всего, потому, что само понятие уравниловки ложно по своему содержанию. Ложность его в том, что никакого абсолютного равенства, когда все люди поголовно уравнены, быть не может. Не существует и невозможна такая реальность, которая соответствовала бы содержанию этого понятия.

Лживость и ложность идеи абсолютного равенства так же в том, что она изначально предполагает разделение людей на две категории - тех, которые распоряжаются и тех, которые им подчиняются. Предполагается все это тайно, скрыто, поскольку это тайное, по существу, уничтожает провозглашаемую идею. Таким образом, вопрос о равенстве может хоть в какой-то мере вставать лишь в границах этого жесткого разделения людей на две категории, совсем даже не равных друг другу людей в главных чертах своего существования. Это и понял Достоевский. Тоталитарной власти просто необходима масса равных в своей массе людей: они нужны ей одинакового роста, одинаковой бедности, одинаковых потребностей и надежд.

Социальные предпосылки идеи уравниловки осознанно или иногда не вполне осознанно используются реформаторами, стремящимися к созданию общества, в котором они предполагают свою безраздельную власть, основанную на собственных представлениях о том, что нужно, а что и не нужно людям, им подчиненным, в конечном счете, подавляющему большинству общества, заключенному в рамки равенства между собой. Именно такой идеей равенства, прикрываемой близкой людям христианской мыслью о всеобщем братстве, стремился воодушевить общество социализм. Достоевский как человек предельно чуткий к человеческим бедам, всю жизнь следовавший принципам социальной справедливости, воспринимавший несправедливость в любом ее проявлении по отношению к людям как безграничное собственное несчастье, не мог пройти мимо распространявшихся в обществе социалистических идей.

Мощный интеллект и глубинно нравственные позиции его не допускали принятия на веру, без критического анализа никаких предлагаемых теоретиками программ.

Осознав растущую популярность социалистических идей, возможность их распространения и более того - реализации, Достоевский практически всю свою творческую жизнь не упускал эти идеи из сферы своего внимания.

Главным для него стало определить тот комплекс вопросов, от ответов на которые зависит конечный результат познания. И он определил эти вопросы, он поставил их таким образом, как никто другой, заранее увидев, насколько трудны будут ответы на них, трудны по самым разным причинам, в том числе и по психологическим. А в числе психологических, конечно, привлекательность для громадного числа людей, в первую очередь чем-то обездоленных, идеи равенства, абсолютного равенства как противовеса социальной несправедливости. Привлекательность этой идеи настолько велика, что позволяет «не видеть» неотвратимых грозных для людей последствий любых попыток реализации в жизнь идеи равенства в ее социалистическом варианте. В числе таких грозных последствий отмечал Достоевский то, что идет речь здесь о равенстве рабов, равенстве отлученных от всяких возможностей влияния на общественную жизнь, от свободы выбора своей судьбы, о равенстве в стаде, а значит об утрате своего Я, своей индивидуальности.

Теоретики идеи равенства в «Бесах» Достоевского провозглашают: «Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное - равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей!.. Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство...» Рабское, а потому деспотическое общество представляет собой общество, разделенное на рабов и деспотов. Общество одинаково губительное для судеб людей и судеб человечества.

В связи с этим – о главном в миропонимании Достоевского. Это главное заключается в том, что разумность недостижима без нравственных основ человеческой деятельности. Корни любой «бесовщины» Достоевский видел в безнравственности, закрывающей путь к разумной жизни. Можно отвлечься от нравственности, решая арифметическую задачку, но пагубно забвение нравственности уже при применении полученного результата. Теория, рассматривающая человека как всего лишь часть, элемент целого без учета сложности личности и сложности составления этого целого, просто ошибочна, а потому и опасна.

Обращаясь к проблеме самоценности человека, Достоевский был убежден в том, что личность – это единство двух неразрывно связанных сторон человеческого Я: разума и нравственности. Внутренняя их связь, по Достоевскому, настолько глубока, что подлинная разумность неосуществима вне нравственности. Умный Раскольников превращается в жалкое ничтожество, не способное самостоятельно, без помощи людей выйти из созданной им же самим трагедии. Раскольников выбирается из своего небытия, обращаясь к людям, отличающимся от него не уровнем интеллекта, не образованностью даже, а наличием в них нравственности. Достоевский вынес беспощадный приговор безнравственному уму, односторонней рациональности, на которую так уповали многие западные и русские теоретики. Не будет, уверен был он, никакой разумности жизни без нравственности, предполагаемая разумность обратится трагедией, переворачиванием жизни с ног на голову, утратой общечеловеческих ценностей, библейских истин. Достоевский ясно представлял себе, как это может произойти и рассказывал об этом, воплощая свои идеи в художественные картины и образы: на примере Раскольникова показывая возможную судьбу безнравственных «спасителей» рода человеческого, на примере деятельности «бесов» – возможную судьбу России, а в «Легенде о великом инквизиторе» – создавая апокалиптическую панораму будущей жизни человечества, неизбежной в своем зле, если не придет к людям осознание того, что путь к счастью лежит через развитие в самих себе нравственных начал, добра в противовес злу.

Достоевский как удивительно последовательный реалист осознавал, что добро без силы, само по себе, слабо, часто гонимо, но тем не менее именно добро и является подлинным устоем жизни, основой ее существования, а зло – никогда не устой, поскольку всегда разрушитель всего. Самые разнообразные судьбы – Сони из «Преступления и наказания», князя Мышкина из «Идиота», Алеши Карамазова – подтверждают этот вывод. Содействие добру – это содействие жизни. Жизнь в добре есть главное противостояние злу, жизнь, как он понимал, не всегда легкая и просто достигаемая, осмысление которой приводит к вопросам, на которые предельно трудно найти ответы.

Достоевский – мыслитель, не отрешенный от жизни. Он впускает в свою душу те людские беды, о которых размышляет, и сострадает им со всей непосредственностью и искренностью. Потому так ясно увидена была им детская слезинка и то зло, которое ее вызывает и сопровождает. Он осознает, что в жизни не может не быть прощения, но одновременно осознает безнравственность попустительству злу. Как же совместить твердое следование дорогой добра с присущим ему прощением и ограничить сферу зла с его неизменным стремлением к распространению?

Достоевский приходит к выводу: сфера прощения каждого ограничена, она очерчена кругом его собственных обид и потерь, зло, нанесенное другому – вне этой сферы. Более того, безнравственно прощать зло, причиненное другому, за него.

Сказанное Достоевским стало частью русского философского сознания, более того, изучение всей последующей философии приводит к мысли о том, что идеи Достоевского вошли в подсознание многих русских философов – так органично и естественно осуществлялось развитие его идей в нашей отечественной философии. Достоевский стал философским ориентиром. Это проявлялось не только тогда, когда его цитировали и ссылались на его произведения и персонажей, но и в тех случаях, когда философы находились в мире собственных философских идей и образов, например, Достоевский и Вл.Соловьев, Достоевский и Розанов, Достоевский и Франк, Достоевский и Ильин и многие, многие другие блистательные представители русской философской культуры.

Имя: Федор Достоевский (Fedor Dostoevsky)

Возраст: 59 лет

Место рождения: Москва

Место смерти: Санкт-Петербург

Деятельность: русский писатель

Семейное положение: был женат

Федор Достоевский - биография

В первую же встречу со своей будущей женой, Анной Григорьевной Сниткиной, Достоевский рассказал ей, совершенно чужой и незнакомой девушке, историю своей жизни. «Его рассказ произвел на меня жуткое впечатление: у меня прошел мороз по коже, -вспоминала Анна Григорьевна. - Этот по виду скрытный и суровый человек рассказывал мне всю прошлую жизнь свою с такими подробностями, так искренно и задушевно, что я невольно удивилась. Только впоследствии я поняла, что Федор Михайлович, совершенно одинокий и окруженный враждебно настроенными против него лицами, испытывал в то время жажду откровенно рассказать кому-либо биографию о своей жизни...»

Федор Михайлович Достоевский родился в 1821 году в некогда знатной дворянской семье Достоевских, чей род происходил из русско-литовской шляхты. В летописях упоминается тот факт, что еще в 1506 году князь Федор Иванович Ярославич пожаловал своему воеводе Даниле Ртищеву родовой герб и обширное поместье Достоево под нынешним Брестом, а от того воеводы и пошло все многочисленное семейство Достоевских. Впрочем, к началу позапрошлого века от родового наследства остался лишь один герб, и отец будущего писателя Михаил Андреевич Достоевский был вынужден кормить семью собственным трудом - он работал штабс-лекарем в Мариинской больнице на Божедомке в Москве. Жила семья во флигеле при больнице, там же появились на свет все восемь детей Михаила Андреевича и его супруги Марии Федоровны.

Федор Достоевский - детство и юность

Федя Достоевский получил приличное для дворянских детей того времени образование - он знал латынь, французский и немецкий языки. Азам грамоты детей обучала мать, затем Федор вместе со старшим братом Михаилом поступил в московский частный пансион Леонтия Чермака. «Гуманное отношение к нам, детям, со стороны родителей было поводом к тому, что при жизни своей они не решались поместить нас в гимназию, хотя это стоило бы гораздо дешевле, - позже писал в своих воспоминаниях о биографии брат Федора Михайловича, Андрей Достоевский.

Гимназии не пользовались в то время хорошею репутациею, и в них существовало обычное и заурядное, за всякую малейшую провинность наказание телесное. Вследствие чего и были предпочтены частные пансионы». Когда Федору исполнилось 16 лет, отец отправил их с Михаилом учиться в частный пансион Костомарова в Петербурге. После окончания обучения мальчики перешли в Петербургское военно-инженерное училище, которое тогда считалось одним из привилегированных учебных заведений для «золотой молодежи». Федор тоже причислял себя к элите - в первую очередь интеллектуальной, поскольку присылаемых отцом денег иногда не хватало даже на самое необходимое.

В отличие от Михаила, не придававшего этому большого значения, Федор стеснялся своего старого платья и постоянной нехватки наличных денег. Днем братья ходили в училище, а по вечерам часто посещали литературные салоны, где в то время обсуждались сочинения Шиллера, Гете, а также Огюста Конта и Луи Блана - модных в те годы французских историков и социологов.

Беззаботная юность братьев закончилась в 1839 году, когда в Петербург пришло известие о смерти их отца - по существующей «семейной легенде», Михаил Андреевич погиб в своем имении Даровое от рук собственных крепостных крестьян, которых он поймал с поличным на краже леса. Возможно, именно потрясение, связанное со смертью отца, заставило Федора отойти от вечеров в богемных салонах и примкнуть к кружкам социалистов, которые тогда во множестве действовали в студенческой среде.

Кружковцы рассуждали о безобразии цензуры и крепостного права, о продажности чиновничества и притеснениях вольнолюбивой молодежи. «Могу сказать, что революционером Достоевский никогда не был и не мог быть, - вспоминал впоследствии его однокурсник Петр Семенов-Тян-Шанский. Единственно, он как благородный человек чувства, мог увлекаться чувствами негодования и даже злобою при виде несправедливостей и насилия, совершаемого над униженными и оскорбленными, что и стало причиной его посещений кружка Петрашевского».

Именно под влиянием идей Петрашевского Федор Михайлович написал свой первый роман «Бедные люди», сделавший его знаменитым. Успех изменил жизнь вчерашнего студента - с инженерной службой было покончено, теперь Достоевский с полным правом мог называть себя литератором. Имя Достоевского в его биографии стало известно не только в кругах писателей и поэтов, но и среди широкой читающей публики. Дебют Достоевского оказался успешным, и ни у кого не оставалось сомнений в том, что его путь к вершинам литературной славы будет прямым и легким.

Но жизнь распорядилась иначе. В 1849 году разразилось «дело Петрашевского» -поводом для ареста стало публичное чтение запрещенного цензурой письма Белинского к Гоголю. Все два десятка арестованных, и Достоевский в их числе, покаялись в увлечении «вредными идеями». Тем не менее жандармы усмотрели в их «пагубных разговорах» признаки подготовки «смуты и мятежей, угрожающих ниспровержением всякого порядка, попранием священнейших прав религии, закона и собственности».

Суд приговорил их к смертной казни через расстрел на Семеновском плацу, и лишь в последний момент, когда все осужденные уже стояли на эшафоте в одежде смертников, император смягчился и объявил о помиловании с заменой казни на каторжные работы. Самого Михаила Петрашевского отправили на каторгу пожизненно, а Федор Достоевский, как и большинство «революционеров», получил всего 4 года каторги с последующей службой в рядовых солдатах.

Свой срок Федор Достоевский отбывал в Омске. Сперва он работал на кирпичной заводе, обжигал алебастр, позже трудился в инженерной мастерской. «Все четыре года я прожил безвыходно в остроге, за стенами, и выходил только на работу, - вспоминал писатель. - Работа доставалась тяжелая, и я, случалось, выбивался из сил, в ненастье, в мокроту, в слякоть или зимою в нестерпимую стужу... Жили мы в куче, все вместе, в одной казарме. Пол грязен на вершок, с потолка капает - все сквозное. Спали мы на голых нарах, позволялась одна подушка. Укрывались коротенькими полушубками, и ноги всегда всю ночь голые. Всю ночь дрогнешь. Те 4 года считаю я за время, в которое был похоронен живой и закрыт в гробу...»На каторге у Достоевского обострилась падучая болезнь - эпилепсия, приступы которой потом мучили его всю жизнь.

Федор Достоевский - Семипалатинск

После освобождения Достоевский был отправлен служить в седьмой Сибирский линейный батальон при крепости Семипалатинск - тогда этот городок был известен не как полигон ядерных испытаний, а как заштатная крепость, охранявшая границу от набегов казахов-кочевников. «Это был полугород-полудеревня с кривыми деревянными домишками, -много лет спустя вспоминал барон Александр Врангель, служивший в то время прокурором Семипалатинска. Достоевского поселили в древней избе, стоявшей в самом безотрадном месте: крутом пустырь, сыпучий песок, ни куста, ни дерева.

Федор Михайлович за свое помещение, стирку и еду платил пять рублей. Но какая вообще была его еда! На приварок солдату отпускалось тогда четыре копейки. Из этих четырех копеек ротный командир и кашевар удерживали в свою пользу полторы копейки. Конечно, жизнь тогда была дешева: один фунт мяса стоил грош, пуд гречневой крупы - тридцать копеек. Федор Михайлович брал домой свою ежедневную порцию щей. каши и черного хлеба, и если сам не съедал, то давал своей бедной хозяйке...»

Там же, в Семипалатинске, Достоевский впервые серьезно влюбился. Его избранницей стала Мария Дмитриевна Исаева, жена бывшего преподавателя гимназии, а ныне чиновника по корчемной части, сосланного за какие-то прегрешения из столицы на край света. «Марии Дмитриевне было лет за тридцать, -вспоминал барон Врангель. - Довольно красивая блондинка среднего роста, очень худощавая, натура страстная и экзальтированная. Она приласкала Федора Михайловича, но не думаю, чтобы глубоко оценила его, просто пожалела несчастного, забитого судьбою человекa... Не думаю, что Мария Дмитриевна была сколь нибудь серьезно влюблена.

Федор же Михайлович чувство жалости и сострадания принял за взаимную любовь и влюбился в нее со всем пылом молодости». Болезненная и хрупкая. Мария напоминала писателю мать, и в его отношении к ней было больше нежности, чем страсти. Достоевский стыдился своего чувства к замужней женщине, переживал и мучился от безнадежности положения. Но примерно год спустя после их знакомства, в августе 1855 года, Исаев скоропостижно скончался, и Федор Михайлович тут же сделал своей возлюбленной предложение руки и сердца, которое, впрочем, вдова приняла не сразу.

Они обвенчались лишь в начале 1857 года, когда Достоевский получил офицерское звание и Мария Дмитриевна обрела уверенность в том, что он сможет обеспечить ее саму и ее сына Павла. Но, к сожалению, этот брак не оправдал надежд Достоевского. Позже он писал Александру Врангелю: «О, друг мой, она любила меня беспредельно, я любил ее тоже без меры, но мы не жили с ней счастливо... Мы были с ней положительно несчастны вместе (по ее странному, мнительному и болезненно-фантастическому характеру), - мы не могли перестать любить друг друга; даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу».

В 1859 году Достоевский вместе с женой и пасынком вернулся в Петербург. И обнаружил, что его имя вовсе не забыто публикой, напротив, его всюду сопровождала слава писателя и «политического заключенного». Он снова начал писать - сначала роман «Записки из Мертвого дома», затем «Униженные и оскорбленные», «Зимние заметки о летних впечатлениях». Вместе со своим старшим братом Михаилом он открыл журнал «Время» - брат, купивший на отцовское наследство собственную табачную фабрику, субсидировал выпуск альманаха.

Увы, несколько лет спустя выяснилось, что Михаил Михаилович был весьма посредственным бизнесменом, и после его внезапной смерти и на фабрике, и на редакции журнала остались огромные долги, которые пришлось взять на себя Федору Михайловичу. Позже его вторая жена, Анна Григорьевна Сниткина, писала: «Для уплаты этих долгов Федору Михайловичу приходилось работать сверх сил... Как бы выиграли в художественном отношении произведения моего мужа, если бы он не имея этих взятых на себя долгов и мог писать романы не спеша, просматривая и отделывая, прежде чем отдать их в печать.

В литературе и обществе часто сравнивают произведения Достоевского с произведениями других талантливых писателей и упрекают Достоевского в чрезмерной сложности, запутанности и нагроможденности его романов, тогда как у других творения их отделаны, а у Тургенева, например, почти ювелирно отточены. И редко кому приходит в голову припомнить и взвесить те обстоятельства, при которых жили и работали другие писатели, и при которых жил и работал мой муж».

Федор Достоевский - биография личной жизни

Но тогда, в начале 60-х годов, казалось, что у Достоевского наступила вторая молодость. Он поражал окружающих своей работоспособностью, часто бывал возбужден, весел. В это время к нему пришла новая любовь - это была некая Аполлинария Суслова, выпускница пансиона благородных девиц, которая впоследствии стала прототипом как Настасьи Филипповны в «Идиоте», так и Полины в «Игроке». Аполлинария была полной противоположностью Марии Дмитриевне -молодая, сильная, самостоятельная девушка.

И чувства, которые писатель испытывал к ней, тоже были совсем другими, нежели его любовь к жене: вместо нежности и сострадания - страсть и желание обладать. В своих воспоминаниях об отце дочь Федора Михайловича Любовь Достоевская писала, что Аполлинария осенью 1861 года прислала ему «объяснение в любви. Письмо было найдено среди бумаг моего отца - оно написано просто, наивно и поэтически. По первому впечатлению - перед нами робкая молодая девушка, ослепленная гением великого писателя. Достоевский был тронут письмом Полины. Это объяснение в любви явилось к нему в тот момент, когда он больше всего нуждался в нем...»

Их отношения продолжались три года. Поначалу Полине льстило обожание великого писателя, но постепенно ее чувства к Достоевскому остыли. По мнению биографов Федора Михайловича, Аполлинария ждала какой-то романтической любви, а встретила настоящую страсть зрелого мужчины. Сам Достоевский так оценивал свою пассию: «Аполлинария - большая эгоистка. Эгоизм и самолюбие в ней колоссальны. Она требует от людей всего, всех совершенств, не прощает ни единого несовершенства в уважении других хороших черт, сама же избавляет себя от самых малейших обязанностей к людям». Оставив супругу в Петербурге. Достоевский с Аполлинарией путешествовал по Европе, проводил время в казино - Федор Михайлович оказался страстным, но невезучим игроком - и много проигрывал в рулетку.

В 1864 году «вторая молодость» Достоевского неожиданно закончилась. В апреле умерла его жена Мария Дмитриевна. а буквально три месяца спустя скоропостижно скончался брат Михаил Михайлович. Достоевский писал впоследствии своему старому другу Врангелю: «.. .я остался вдруг один, и стало мне просто страшно. Вся жизнь переломилась разом надвое. В одной половине, которую я перешел, было все, для чего я жил. а в другой, неизвестной еще половине, все чуждое, все новое, и ни одного сердца, которое могло бы мне заменить тех обоих».

Кроме душевных страданий, смерть брата повлекла за собой и серьезные для Достоевского финансовые последствия: он оказался без денег и без журнала, который был закрыт за долги. Федор Михайлович предлагал Аполлинарии Сусловой выйти за него замуж - это решило бы и вопросы с его долгами, ведь Полина была из довольно состоятельной семьи. Но девушка отказалась, к тому времени от ее восторженного отношения к Достоевскому не осталось и следа. В декабре 1864 года она записала в своем дневнике: «Мне говорят о ФМ. Я его просто ненавижу. Он так много заставлял меня страдать, когда можно было обойтись без страдания».

Другой несостоявшейся невестой писателя стала Анна Корвин-Круковская - представительница древнего дворянского рода, родная сестра знаменитой Софьи Ковалевской. Как утверждают биографы писателя, сначала дело вроде бы шло к свадьбе, но затем помолвка была расторгнута без объяснения причин. Впрочем, сам Федор Михайлович всегда утверждал, что именно он освободил невесту от данного обещания: «Это девушка высоких нравственных качеств: но ее убеждения диаметрально противоположны моим, и уступить их она не может, слишком уж она прямолинейна. Навряд ли поэтому наш брак мог быть счастливым».

От жизненных невзгод Достоевский попытался укрыться за границей, но кредиторы преследовали его и там, угрожая лишением авторских прав, описью имущества и долговой тюрьмой. Денег требовали и его родственники -вдова брата Михаила считала, что Федор обязан обеспечить ей и детям достойное существование. Отчаянно пытаясь получить хоть какие-то деньги, он заключил кабальные договора на написание сразу двух романов - «Игрок» и «Преступление и наказание», но вскоре понял, что у него нет ни моральных, ни физических сил уложиться в заданные контрактами сроки. Достоевский пытался отвлечься игрой, но удача, как обычно, не сопутствовала ему, и, проигрывая последние деньги, он все больше погружался в депрессию и тоску. Кроме того, из-за подорванного душевного равновесия его буквально истязали приступы эпилепсии.

Именно в таком состоянии и застала писателя 20-летняя Анна Григорьевна Сниткина. Впервые Анна услышала имя Достоевского в 16 лет - от своего отца Григория Ивановича, бедного дворянина и мелкого петербургского чиновника, который был страстным поклонником литературы, увлекался театром. По ее собственным воспоминаниям, Аня тайком брала у папы издание «Записок из Мертвого дома», читала по ночам и проливала горькие слезы на страницы. Она была обычной петербуржской девочкой середины XIX столетия - с девяти лет ее отдали на обучение в Училище св. Анны на Кирочной улице, потом - в Мариинскую женскую гимназию.

Анюта была отличницей, запоем читала женские романы и всерьез мечтала переустроить этот мир - например, стать врачом или педагогом. Несмотря на то, что уже во время учебы в гимназии стало понятно, что литература для нее куда ближе и интереснее естественных наук. Осенью 1864 года выпускница Сниткина поступила на физико-математическое отделение Педагогических курсов. Но ни физика, ни математика не давались ей, а биология и вовсе стала мучением: когда преподаватель в классе стал препарировать мертвую кошку, Аня упала в обморок.

Кроме того, через год тяжело заболел ее отец, и Анне пришлось самой зарабатывать деньги на содержание семьи. Она решила оставить педагогическую карьеру и пошла учиться на курсы стенографии, открытые знаменитым в те годы профессором Ольхиным. «Сначала стенография мне решительно не удалась, - позже вспоминала Аня, -и лишь после 5-й или 6-й лекции я стала осваивать эту тарабарскую грамоту». Уже через год Аня Сниткина считалась лучшей ученицей Ольхина, и когда к профессору обратился сам Достоевский, желающий нанять стенографистку, то у него даже и сомнения не возникло, кого отправить к знаменитому писателю.

Их знакомство состоялось 4 октября 1866 года. «В двадцать пять минут двенадцатого я подошла к дому Алонкина и у стоявшего в воротах дворника спросила, где квартира N 13, -вспоминала Анна Григорьевна. - Дом был большой, со множеством мелких квартир, населенных купцами и ремесленниками. Он мне сразу напомнил тот дом в романе «Преступление и наказание», в котором жил герой романа Раскольников. Квартира Достоевского находилась во втором этаже. Я позвонила, и мне тотчас отворила дверь пожилая служанка, которая пригласила меня в столовую...

Служанка просила меня сесть, сказав, что барин сейчас придет. Действительно, минуты через две появился Федор Михайлович... С первого взгляда Достоевский показался мне довольно старым. Но лишь только заговорил, сейчас же стал моложе, и я подумала, что ему навряд ли более тридцати пяти - семи лет. Он был среднего роста и держался очень прямо. Светло-каштановые, слегка даже рыжеватые волосы, были сильно напомажены и тщательно приглажены. Но что меня поразило, так это его глаза; они были разные: один -карий, в другом - зрачок расширен во весь глаз и радужины незаметно. Эта двойственность глаз придавала взгляду Достоевского какое-то загадочное выражение...»

Впрочем, сначала у них работа не заладилась: Достоевский был чем-то раздражен и много курил. Он пробовал было диктовать новую статью для «Русского вестника», но потом, извинившись, предложил Анне зайти вечером, часов в восемь. Придя вечером, Сниткина нашла Федора Михайловича в гораздо лучшем состоянии, он был разговорчив, гостеприимен. Признался, что ему понравилось, как она себя держала при первой встрече, - серьезно, почти сурово, не курила и вообще не походила на современных стриженых девиц. Постепенно они стали общаться свободно, и неожиданно для Анны Федор Михайлович вдруг начал рассказывать ей биографию своей жизни.

Этот вечерний разговор стал для Федора Михайловича первым за столь тяжелый последний год его жизни приятным событием. Уже на следующее утро после своей «исповеди» он написал в письме поэту Майкову: «Ольхин прислал мне лучшую свою ученицу... Анна Григорьевна Сниткина молодая и довольно пригожая девушка, 20 лет, хорошего семейства, превосходно кончившая гимназический курс, с чрезвычайно добрым и ясным характером. Работа у нас пошла превосходно...

Благодаря стараниям Анны Григорьевны Достоевскому удалось выполнить невероятные условия контракта с издателем Стелловским и за двадцать шесть дней написать целый роман «Игрок». «При конце романа я заметил, что стенографистка моя меня искренно любит, - писал Достоевский в одном из писем. -Хотя никогда не говорила мне об этом ни слова, а мне она все больше и больше нравилась. Так как со смерти брата мне ужасно скучно и тяжело жить, то я предложил ей за меня выйти... Разница в летах ужасная (20 и 44), но я все более и более убеждаюсь, что она будет счастлива. Сердце у ней есть, и любить она умеет».

Их помолвка состоялась буквально через месяц знакомства - 8 ноября 1866 года. Как вспоминала сама Анна Григорьевна, делая предложение, Достоевский очень волновался и, боясь получить прямой отказ, заговорил сначала о вымышленных персонажах якобы задуманного им романа: дескать, как вы считаете, могла бы молоденькая девушка, предположим, ее зовут Аня, полюбить нежно ее любящего, но старого и больного художника, к тому же обремененного долгами?

«Представьте, что этот художник - я, что я признался вам в любви и просил быть моей женой. Скажите, что вы бы мне ответили? - лицо Федора Михайловича выражало такое смущение, такую сердечную муку, что я наконец поняла, что это не просто литературный разговор и что я нанесу страшный удар его самолюбию и гордости, если дам уклончивый ответ. Я взглянула на столь дорогое мне, взволнованное лицо Федора Михайловича и сказала: - Я бы вам ответила, что вас люблю и буду любить всю жизнь!

Я не стану передавать нежные, полные любви слова, которые говорил мне в те незабвенные минуты Федор Михайлович: они для меня священны...»

Их свадьба состоялась 15 февраля 1867 года около 8 вечера в Измайловском Троицком соборе Санкт-Петербурга. Казалось, радости Анны Григорьевны не будет конца, но буквально уже через неделю суровая реальность напомнила о себе. Во-первых, против Анны выступил пасынок Достоевского Павел, расценивший появление новой женщины как угрозу своим интересам. «На меня у Павла Александровича сложился взгляд как на узурпатора, как на женщину, которая насильно вошла в их семью, где доселе он был полным хозяином, - вспоминала Достоевская.

Не имея возможности помешать нашему браку, Павел Александрович решил сделать его для меня невыносимым. Весьма возможно, что всегдашними своими неприятностями, ссорами и наговорами на меня Федору Михайловичу он рассчитывал поссорить нас и заставить нас разойтись». Во-вторых, на молодую жену постоянно клеветали другие родственники писателя, опасавшиеся, что она «урежет» размеры денежной помощи, которую раздавал им со своих гонораров Достоевский. Дело дошло до того, что уже через месяц совместной жизни постоянные скандалы настолько осложнили жизнь молодоженов. что Анна Григорьевна всерьез опасалась окончательного разрыва отношений.

Катастрофы, однако, не произошло - и главным образом, благодаря необыкновенному уму, решительности и энергичности самой Анны Григорьевны. Она заложила в ломбард все свои ценные вещи и уговорила Федора Михайловича тайком от родственников уехать за границу, в Германию, чтобы переменить обстановку и хотя бы недолго пожить вдвоем. Достоевский согласился на побег, объяснив свое решение в письме поэту Майкову: «Главных причин две. 1) Спасать не только душевное здоровье, но даже жизнь в известных обстоятельствах. .. 2) Кредиторы».

Планировалось, что поездка за границу займет всего три месяца, но благодаря расчетливости Анны Григорьевны ей на целых четыре года удалось вырвать любимого человека из привычного окружения, мешавшего ей стать полноправной супругой. «Наконец, наступила для меня полоса безмятежного счастья: не было денежных забот, не было лиц, стоявших между мною и мужем, была полная возможность наслаждаться его обществом».

Анна Григорьевна отучила мужа и от пагубного пристрастия к рулетке, сумев каким-то образом вызвать в его душе стыд за проигранные деньги. Достоевский в одном из писем к жене писал: «Надо мною великое дело совершилось, исчезла гнусная фантазия, мучившая меня почти десять лет (или, лучше, со смерти брата, когда я вдруг был подавлен долгами): я все мечтал выиграть; мечтал серьезно, страстно... Теперь же все кончено! Всю жизнь вспоминать это буду и каждый раз тебя, ангела моего, благословлять. Нет, уж теперь твой, твой нераздельно, весь твой. А до сих пор наполовину этой проклятой фантазии принадлежал».

В феврале 1868 года в Женеве у Достоевских родился, наконец, первый ребенок - дочь Софья. «Но недолго дано было нам наслаждаться нашим безоблачным счастьем. - писала Анна фигорьевна. - В первых числах мая стояла дивная погода, и мы, по настоятельному совету доктора, каждый день вывозили нашу дорогую крошку в парк, где она и спала в своей колясочке два-три часа. В один несчастный день во время такой прогулки погода внезапно изменилась, и, очевидно, девочка простудилась, потому что в ту же ночь у нее повысилась температура и появился кашель». Уже 12 мая она умерла, и горю Достоевских, казалось, не было границ.

«Жизнь как будто остановилась для нас; все наши мысли, все наши разговоры сосредоточивались на воспоминаниях о Соне и о том счастливом времени, когда она своим присутствием освещала нашу жизнь... Но милосердный господь сжалился над нашими страданиями: мы вскоре убедились, что господь благословил наш брак и мы можем вновь надеяться иметь ребенка. Радость наша была безмерна, и мой дорогой муж стал обо мне заботиться столь же внимательно. как и в первую мою беременность».

Позже Анна Григорьевна родила мужу еще двоих сыновей - старшего Федора (1871) и младшего Алексея (1875). Правда, супругам Достоевским еще раз выпал горький жребий пережить смерть своего ребенка: в мае 1878 года трехлетний Алеша умер от приступа эпилепсии.

Анна Григорьевна поддерживала мужа в тяжелые минуты, была для него и любящей женой, и душевным другом. Но помимо этого она стала для Достоевского, выражаясь современным языком, его литературным агентом и менеджером. Именно благодаря практичности и инициативе жены он сумел окончательно расплатиться со всеми долгами, которые годами отравляли ему жизнь. Анна Григорьевна начала с того. что. изучив тонкости издательского дела, решила сама печатать и продавать новую книгу Достоевского - роман «Бесы».

Она не стала снимать для этого помещение, а просто указала в газетных объявлениях домашний адрес п сама рассчитывалась с покупателями. К немалому удивлению мужа, буквально за месяц весь тираж книги уже был распродан, и Анна Григорьевна официально учредила новое предприятие: «Магазин книжной торговли Ф.М. Достоевского (исключительно для иногородних)».

Наконец, именно Анна Григорьевна настояла на том, чтобы семья навсегда покинула шумный Петербург - подальше от навязчивых и алчных родственников. Достоевские выбрали для жительства городок Старая Русса в Новгородской губернии, где они купили двухэтажный деревянный особняк.

Анна Григорьевна писала в воспоминаниях: «Время, проведенное в Руссе, составляет одно из прекраснейших моих воспоминаний. Дети были вполне здоровы, и за всю зиму ни разу не пришлось пригласить к ним доктора. чего не случалось, когда мы жили в столице. Федор Михайлович тоже чувствовал себя хорошо: благодаря спокойной, размеренной жизни и отсутствию всех неприятных неожиданностей (столь частых в Петербурге), нервы мужа окрепли, и припадки эпилепсии происходили реже и были менее сильные.

А как следствие этого, Федор Михайлович редко сердился и раздражался, и был всегда почти добродушен, разговорчив и весел... Наша повседневная жизнь в Старой Руссе была вся распределена по часам, и это строго соблюдалось. Работая по ночам, муж вставал не ранее одиннадцати часов. Выходя пить кофе, он звал детей, и те с радостью бежали к нему и рассказывали все происшествия, случившиеся в это утро, и про все, виденное ими на прогулке. А Федор Михайлович, глядя на них, радовался и поддерживал с ними самый оживленный разговор.

Я ни прежде, ни потом не видела человека, который бы так умел, как мой муж. войти в миросозерцание детей и так их заинтересовать своею беседою. После полудня Федор Михайлович звал меня в кабинет, чтобы продиктовать то, что он успел написать в течение ночи... Вечером же, играя с детьми, Федор Михайлович, под звуки органчика (Федор Михайлович сам купил его для детей, а теперь им забавляются и его внуки) танцевал со мною кадриль, вальс и мазурку. Муж мой особенно любил мазурку и, надо отдать справедливость, танцевал ее ухарски, с воодушевлением...»

Федор Достоевский - смерть и похороны

Осенью 1880 года семья Достоевских вернулась в Санкт-Петербург. Эту зиму они решили провести в столице - Федор Михайлович жаловался на плохое самочувствие, и Анна Григорьевна боялась доверить его здоровье провинциальным врачам. В ночь с 25 на 26 января 1881 года он работал как обычно, когда за этажерку с книгами упала его перьевая ручка. Федор Михайлович попытался отодвинуть этажерку, но от сильного напряжения у него пошла кровь горлом - в последние годы писатель страдал эмфиземой легких. Следующие два дня Федор Михайлович оставался в тяжелом состоянии, а вечером 28 января скончался.

Похороны Достоевского стали историческим событием: почти тридцать тысяч человек провожали его гроб в Алекеандро-Невскую лавру. Кончину великого писателя каждый русский человек переживал как национальный траур и личное горе.

Анна Григорьевна долго не могла смириться со смертью Достоевского. В день похорон мужа она дала обет посвятить всю остальную жизнь служению его имени. Анна Григорьевна продолжала жить прошлым. Как писала ее дочь Любовь Федоровна, «мама жила не в двадцатом веке, а осталась в 70-х годах девятнадцатого. Ее люди - это друзья Федора Михайловича, ее общество -это круг ушедших людей, близких Достоевскому. С ними она жила. Каждый, кто работает над изучением жизни или произведений Достоевского, казался ей родным человеком».

Анна Григорьевна умерла в июне 1918 года в Ялте и была похоронена на местном кладбище - вдали от Петербурга, от родных, от дорогой ей могилы Достоевского. В завещании она просила, чтобы ее захоронили в Александро-Невской лавре, рядом с мужем, и при этом не ставили отдельного памятника, а вырезали бы просто несколько строк. В 1968 году ее последняя воля была исполнена.

Через три года после смерти Анны Григорьевны знаменитый литературовед Л.П. Гроссман написал о ней: «Она сумела переплавить трагическую личную жизнь Достоевского в спокойное и полное счастье его последней поры. Она несомненно продлила жизнь Достоевскому. С глубокой мудростью любящего сердца Анне Григорьевне удалось разрешить труднейшую задачу - быть жизненной спутницей нервно-больного человека, бывшего каторжника, эпилептика и величайшего творческого гения».

В ХIХ веке на первый план выходят идеи и идеалы универсального упорядочения Бытия, жизни общества, основанные на абсолютизации объективных закономерностей развития человеческой истории. Представления о рациональности мироздания, в том числе и общества, объединили и идеалистов и материалистов. Рационализм стал основой социальных теорий революционного изменения мира, с другой стороны – упрощенного толкования сущности и предназначения человека, который рассматривался в этих теориях как механистическая часть класса, народа, массы. Творчество Достоевского стало явным противопоставлением такому повороту мысли. Собственная судьба Достоевского привела его к переосмыслению своей прежней теоретической позиции, пересмотру своего прежнего понимания социальной справедливости и путей ее достижения. Для мыслителя стало почти трагедией понимание несовместимости известных ему социальных теорий, в том числе социалистических, марксизма и реальной жизни. Восхождение на эшафот осознавалось им в конце концов как грозящая перспектива неразумного теоретически и практически выбора. Достоевский понял, что доходящая до примитива одноплановость революционных программ преобразования общества состоит в том, что они не включают в себя представления о реальных людях с их конкретными потребностями и интересами, с их уникальностью и неповторимостью, с их духовными устремлениями. Более того, эти программы стали приходить в противоречие со сложной природой человека.

Путь, выбранный Достоевским после жизненных потрясений, стал иным, а при определении ценности теории – другой точкой зрения: в соотношении "общество – человек" приоритет отдается человеку. Ценность человеческого "Я" выступает не столько в массе людей, в его коллективистском сознании, сколько в конкретной индивидуальности, в личностном видении себя и своих взаимоотношений с другими, с обществом.

Как известно, восемнадцатилетний Достоевский поставил перед собой задачу исследования человека. Началом такого серьезного исследования стали "Записки из мертвого дома".

Сомнения в истинности современных ему социальных теорий, сила его художественной фантазии позволили Достоевскому пережить трагические последствия реализации этих теорий в жизнь и заставили его искать единственный и главный аргумент истины бытия человека, каким, теперь уже по его убеждению, могла быть только правда о человеке. Боязнь хоть в какой-то мере ошибиться в выводах общего плана стала той основой, которая определила тщательность его исследовательского процесса. Часто он граничит с психоанализом, во многом предваряя его выводы.

Ответ на вопрос: "Что есть человек?" Достоевский начал искать с попыток понять человека, отверженного обществом, "уже как бы и не человека" в общепризнанном смысле, то есть в некотором смысле антипода человеку вообще. Следовательно, исследование его началось далеко не с лучших образцов рода человеческого, не с тех, кто считался (либо был) носителем высших проявлений человеческой сущности и нравственности. Да и, строго говоря, исследования Достоевским человека начались не с обычных людей в обычных человеческих условиях, а с постижения жизни на грани человеческого существования .

Достоевский видит свое исследование человека в двух тесно связанных между собой аспектах: он изучает себя и пытается понять других посредством своего "Я". Это субъективный анализ. Достоевский не скрывает его субъективности и даже субъективизма. Но все дело здесь в том, что он выносит этот субъективизм на суд людей, он представляет нам свой ход мыслей, свою логику, а не только предлагает результаты исследования, заставляя нас оценить, насколько он прав в своих суждениях и выводах. Познание у него, таким образом, становится самопознанием, а самопознание, в свою очередь, становится предпосылкой познания, причем не стихийного, а вполне осознанно целенаправленного, как процесс постижения истины. Признание сложности своего "Я" становится неразрывно связанным с признанием сложности “Другого”, каким бы он ни был по своей сущности, а Бытие – выражением неоднозначности людей в их отношениях друг к другу.

По-разному Достоевский видит человека: и как представителя рода человеческого (и в биологическом и в социальном смысле), и как индивидуальность, и как личность. По его глубокому убеждению, разделение по социальному признаку мало что объясняет в человеке. Черты собственно человеческого возвышаются над социальными различиями, существуют черты биологического, доходившего в своем выражении до типовых, сущностных характеристик. Говоря о "нищих от природы", Достоевский констатирует человеческую несамостоятельность, убогость, безактивность: "они всегда нищие. Я заметил, что такие личности водятся не в одном народе, а во всех обществах, сословиях, партиях, ассоциациях" (39. С.829). Трудно сказать со всей определенностью, знал ли Достоевский аналогичные рассуждения Аристотеля о том, что одни люди по своей природе свободны, другие – рабы, и этим последним быть рабами полезно и справедливо.

В любом случае для Достоевского как для самостоятельного мыслителя характерно стремление к беспощадной правде. Существуют, говорит он, различные типы людей, например, тип доносчика, когда доносительство становится чертой характера, сутью человека, и никакие наказания не исправят его. Исследуя природу подобного человека, Достоевский словами своего повествования говорит: "Нет, лучше пожар, лучше мор и голод, чем такой человек в обществе". Невозможно не заметить проницательности мыслителя в характеристике подобного типа человека, и в выводе о субъективной природе человека-доносчика, доносительства, неразрывно связанного с объективными условиями и социальными на него заказами.

Будущие заключения Достоевского о свободе воли человека и свободе его выбора в любых, даже самых трагических, ситуациях, когда возможности свободы сведены до минимума, исходят из того внимательного анализа человека, который совершается на материале его собственной жизни, борьбы и каторги. Действительно, история не раз и судьбами не только одной нашей страны свидетельствовала о том, что в самые черные времена, когда человек не только не наказывался за доносы, а, наоборот, поощрялся, далеко не все люди становились на этот безнравственный путь. Человечество не смогло искоренить доносительства, но всегда оказывало ему в лице достойных людей сопротивление.

Путь к проблеме человека и ее решению у Достоевского трудный: то он пытается свои представления о человеке свести к типологии личности, то отрекается от этой попытки, видя, как трудно с ее помощью объяснить цельного человека, не вмещающегося в рамки теоретического образа. Но при всем разнообразии подходов все они направлены на раскрытие сути человека, того , что делает человека человеком . И как это ни парадоксально, именно в условиях каторги, тогда и там, Достоевский приходит к выводу, что суть человека прежде всего – в осознанной деятельности, в труде, в процессе которого он проявляет свою свободу выбора, целеполагание, свое самоутверждение. Труд, даже подневольный, не может быть для человека только постылой обязанностью. Об опасности для личности такого труда Достоевский предупреждал: "Мне пришло раз на мысль, что, если б захотели вполне раздавить, уничтожить человека, наказав его самым ужасным наказанием, так, что самый страшный убийца содрогнулся бы от этого наказания и пугался его заранее, то стоило придать работе характер совершенной, полнейшей бесполезности и бессмысленности" (38. Т.3. С.223).

Труд – проявление человеческой свободы выбора, и поэтому, в связи с проблемой труда, Достоевский начал свои поиски в решении проблемы свободы и необходимости. Есть различные точки зрения на соотношение свободы и необходимости. В марксизме "Свобода – познанная необходимость". Достоевского же интересует проблема свободы человека во всевозможных ее аспектах и ипостасях. Так, он обращается к труду человека и в нем видит возможность реализации человеческой свободы через выбор целей, задач, путей осуществления самовыражения.

Стремление к свободе воли естественно для человека, потому и подавление этого стремления уродует личность, а формы протеста против подавления могут быть неожиданными, особенно тогда, когда отключаются разум и контроль, и человек становится опасен для себя и для других. Достоевский имел в виду арестантов, каковым он сам был, но мы знаем, что общество может создавать каторжные условия и превращать людей в арестантов не только поместив их за решетку. И тогда трагедия неизбежна. Она может выражаться "и в почти инстинктивной тоске личности по самой себе, и в желании заявить себя, свою приниженную личность, доходящем до злобы, до бешенства, до помрачения рассудка..." (38. Т.3. С.279). И возникает вопрос: где граница подобного протеста, если он охватывает массы людей, не желающих жить в условиях подавления человеческого начала? Нет таких границ, когда речь идет об отдельном человеке, утверждает Достоевский, тем более их нет, когда речь идет об обществе, и объяснение этому можно найти, обращаясь к внутреннему миру человека.

Содержание понятия "человек" у Достоевского существенно иное, чем у многих его современных философов, оно богаче в ряде отношений даже концепций ХХ в. Для него человек – это бесконечное многообразие особенного, индивидуального, богатство которого и выражает главное в человеке. Характерные черты не служат у него способом построения схемы, типичное не перекрывает по значимости индивидуального. Путь постижения человека не сводится к открытию типичного, или не оканчивается этим, а с каждым таким открытием поднимается на новую ступень. Он вскрывает такие противоречия человеческого "Я", которые исключают абсолютную предсказуемость поступков человека.

В единстве индивидуального и типичного человек, по Достоевскому, представляет собой целый сложный мир, обладая одновременно автономностью и тесной связью с другими людьми. Этот мир самоценен, он развивается в процессе самоанализа, требует для своего сохранения непосягаемости на его жизненное пространство, права на одиночество. Прожив на каторге в мире насильственно тесного общения с людьми, Достоевский открыл для себя, что оно является одной из пагубных для человеческой психики сил. Достоевский признается, что каторга принесла ему немало открытий о самом себе: "Я бы никак не мог представить себе, что страшного и мучительного в том, что я во все десять лет каторги ни разу, ни одной минуты не буду один?" И далее, "насильственное общение усиливает одиночество, которое не может быть преодолено принудительным общежитием". На много лет вперед заглянув мысленно в историю, Достоевский увидел не только положительные, но и тягостные стороны коллективной жизни, уничтожающей право личности на суверенное существование. Понятно, что, обращаясь к человеку, Достоевский тем самым обращается и к обществу, к проблеме социальной теории, ее содержания, поиску истины об обществе.

В условиях каторги Достоевский понял, что всего страшнее для человека. Ему стало ясным, что человек не может в нормальной жизни ходить строем, жить только в коллективе, работать без собственного интереса, только по указанию. Он пришел к выводу, что безграничное принуждение становится разновидностью жестокости, а жестокость порождает жестокость в еще большей степени. Насилие не может стать путем к счастью человека, а следовательно, и общества.

К началу шестидесятых годов ХIХ века Достоевский уже убежден в том, что социальная теория, не учитывающая сложного человеческого "Я", бесплодна, вредна, губительна, бесконечно опасна, так как она противоречит реальной жизни, поскольку исходит из субъективной схемы, субъективного мнения. Можно предположить, что Достоевский критикует марксизм и социалистические концепции.

Человек – не заданная заранее величина, он не может быть определен в конечном перечислении свойств, черт, поступков и взглядов. Этот вывод – главный в дальнейшей разработке концепции человека Достоевским, представленной уже в новом произведении "Записки из подполья". Достоевский спорит с известными философами, ему представляются примитивными идеи материалистов относительно человека и его связи с внешним миром, который якобы и определяет его суть, поведение и т.п. и формирует в конце концов личность. Человек, по Достоевскому, не может быть рассчитан по математическим формулам, исходя из того, что 2´2 = 4, а пытаться рассчитать его по формуле, значит превращать его в своем воображении в нечто механическое. Достоевский не принял механицизма во взглядах на человека и общество. Человеческая жизнь в его понимании представляет собой постоянное осуществление бесконечных возможностей, заложенных в нем: "все дело-то человеческое, кажется и действительно в том только и состоит, чтоб человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не винтик, а не штифтик! Хоть своими боками, да доказывал..." (38. Т.3. С.318).

Достоевский настойчиво обращался к теме человека как живого человека, а не материала, из которого кто-то может "слепить типа". И это беспокойство вызвано не просто пониманием нелепости подобной теории, а опасности для жизни в случае воплощения в политические программы и действия. Он предвидит возможные попытки такого действия, так как в самом обществе видит основу для тенденции обезличения людей, когда они рассматриваются лишь как материал и средство для достижения цели. Великим философским открытием Достоевского было уже то, что он увидел эту опасность, а позже – воплощение ее в жизнь именно в России.

Достоевский приходит к выводу о принципиальном различии природы и общества, о том, что к обществу не применимы естественнонаучные подходы и основанные на них теории. Общественные события не рассчитываемы с такой же степенью вероятности, как в природе, когда открываемые законы становятся ответом на все вопросы. Этот вывод ему понадобился для того, чтобы опровергнуть рационально-однозначный подход к истории (в том числе в марксизме), математические расчеты хода общественной жизни, строгое предначертание всех ее сторон.

Общество нельзя понять, не учитывая того, что человек – иное существо, по сравнению со всем живым на Земле. Он более, чем все другое, не может быть числом; любая логика уничтожает человека. Человеческие отношения не поддаются строго математическому и логическому выражению, так как им не подвластны все бесконечные повороты человеческой свободы воли. Или признание свободы воли, или логика, – одно исключает другое. Теория, не учитывающая сущности бесконечного проявления свободы воли человека, не может быть признана верной. По Достоевскому, такая теория остается в пределах рассудка, тогда как человек – существо бесконечное, и как объект познания превышает возможности рассудочного и рационального подходов к нему. Рассудок есть только рассудок и удовлетворяет только рассудочные способности человека, то есть какую-нибудь 1/20 долю его способности жить. Что знает рассудок? Рассудок знает только то, что успел узнать, а натура человеческая действует вся целиком, всем, что в ней есть, сознательного и бессознательного.

В своих рассуждениях о человеческой душе и возможности ее познания Достоевский во многом един с И.Кантом, его идеями о душе как "вещи в себе", его выводами об ограниченности рассудочного познания.

Достоевский не только отрицает рассудочный подход к человеку, но и предчувствует опасность такого подхода. Восставая против теории разумного эгоизма, материалистических концепций, считающих материальные интересы и выгоды определяющими в поведении человека, он не принимает их как решающие в подходе к человеку, считая, что человек не однозначен, а сама выгода, экономический интерес могут быть истолкованы по-разному.

Достоевский сумел понять, что к экономическим благам, впрочем необходимым человеку, вовсе не сводятся все материальные ценности. Но он осознал и то, что именно в переломные моменты истории, когда вопрос об экономических благах стоит особенно остро, отходит на задний план или вовсе забывается, не берется в расчет значимость духовных ценностей, важность для человека не только экономической выгоды, но и совсем иной – выгоды быть человеком, а не вещью, предметом, объектом. Но эта выгода существует, и способы ее отстаивания могут принимать совсем неоднозначный характер. Достоевского не восхищает человеческое своеволие. Об этом он блестяще говорит в "Записках из подполья". Достаточно вспомнить реакцию героя этого произведения на идею будущего хрустального дворца, который обещали теоретики революции человеку как идеал будущего, в котором люди, идя на революционные преобразования сегодняшнего, будут жить. Размышляя, герой Достоевского приходит к выводу, что это скорее будет "капитальный дом" для коллективно проживающих бедняков, а не дворец. И эта идея искусственно созданного "счастья" и идея коллективно убогого общежития, уничтожающие одна человеческую самостоятельность, другая – независимость "Я", полностью отвергаются Достоевским.

Исследуя человека, Достоевский продвигается в своем понимании общества и в том, какой должна быть социальная теория, работающая на совершенствование общества. В современных ему социальных теориях он видел, как решалась проблема человека. И его явно это не устраивало, так как все они имели своей целью "переделать" человека. "Но почему вы знаете, что человека не только можно, но и нужно так именно переделать? Из чего вы заключили, что хотенью человеческому так необходимо исправляться? Почему вы так наверно убеждены, что не идти против нормальных выгод, гарантированных доводами разума и расчетами, действительно для человека всегда выгодно и есть закон для всего человечества? Ведь это покамест еще только одно ваше предположение. Положим, что это закон логики, но, может быть, вовсе не человечества" (38. Т.3. С.290).

Достоевский провозглашает принципиально другой подход к социальным теориям, основанный на праве человека на оценку теории с позиций самого человека: ведь речь идет о жизни его самого, конкретной единственной жизни конкретного человека. Вместе с сомнением по отношению к содержанию предлагаемых социальных проектов у Достоевского появляется еще одно сомнение – сомнение в личности того, кто предлагает тот или иной социальный проект: ведь автор тоже человек, так что же он за человек? Почему знает, как надо жить другому человеку? На чем основываются его убеждения, что всем остальным следует жить по его проекту? Достоевский связывает в содержании теории и ее автора, при этом связующим звеном становится нравственность.

Конец работы -

Эта тема принадлежит разделу:

История философии (конспект лекций)

На сайте сайт читайте: "история философии (конспект лекций)"

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Твитнуть

Все темы данного раздела:

Древнекитайская и древнеиндийская философия
Возникновение философии древнего мира относится к середине первого тысячелетия до н.э. Почти одновременно она стала возникать в трех далеко отстоящих друг от друга регионах: в Древнем Китае, в Древ

Философия в Древнем Китае. Начала философии
В Древнем Китае до возникновения философского миропонимания существовало мифологическое объяснение мира, которое было, безусловно, попыткой дать ответ на вопрос о происхождении мира и самого челове

Происхождение сущего
Древнекитайские философы пытались ответить на вопрос о первопричине возникновения всего сущего. При этом большое внимание они уделяли Небу, понятие которого включало в себя и верховного владыку (Ша

Природа человека
Вопрос о природе человека первым поставил Конфуций в связи со своей концепцией воспитания и обучения. По своей природе, – говорил он, – люди близки друг другу; по своим привычкам люди далеки друг о

Индийская предфилософия
Первыми источниками информации о жизни древнеиндийского общества является так называемая ведическая литература. Она составлялась примерно с 1500 до 600 гг. до н.э. По своему содержанию она преимуще

Философская проблематика Упанишад
Философская проблематика в Упанишадах еще сохраняет сильную зависимость от религиозно-мифологического воззрения. Но уже на первое место выдвигается обсуждение таких проблем, как место и назначение

Древнегреческая философия
В лекции предполагается остановиться на проблемах бытия, человека, общества и государства, которые являются сквозными для многих теорий, независимо от того, кем и когда они создавались. Др

Проблема бытия. Первоматерия. Атомистика Левкиппа-Демокрита
Следует отметить, что людей всегда интересовали и интересуют так называемые вечные вопросы: откуда есть, пошел мир и все в нем существующее, что такое человек, какова его сущность и предназначение

Зарождение жизни и происхождение человека
Наивность воззрений древнегреческих философов наиболее наглядно проявилась в учениях о происхождении жизни и человека. Уже Анаксимандр полагал, что от апейрона обособляется теплое и холодное, в рез

Некоторые вопросы общества и государства
В дошедших до нас фрагментах Гераклита можно увидеть отношение этого мудреца к политическому состоянию тогдашнего общества. Он считает, что власть должна принадлежать "лучшему" меньшинств

Философские вопросы библии
Библия – это книги священного писания Ветхого и Нового заветов. Ветхий завет – это священные книги иудаизма. Иудаизм не приемлет Новый завет – священные книги христиан. Христиане же признают Ветхий

Личность Бога
Если опираться только на Библию, а не на последующие богословско-религиозные интерпретации ее, то можно с полным основанием сказать, что бог Ветхого завета – существо антропоморфное со всеми органа

Проблема человека
В Библии однозначно утверждается, что человека сотворил Бог: "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и ска

Нравственные нормы
Существование многочисленных представителей рода человеческого требовало регулирования отношений между ними, а поскольку здесь речь идет о Библии, то и отношений между людьми и Богом. Авторы Библии

Библейская концепция исторического процесса
Библия не могла обойти вниманием вопрос исторических судеб народов. Начало истории положено Богом: он сотворил мир и человека – Адама и Еву, с грехопадения и изгнания которых началась история челов

Раннехристианская философия
Христианство вышло на арену исторического развития в Римской империи во второй половине I века нашей эры. Впоследствии оно стало основной официальной религией во всех европейских государствах.

Философские взгляды Августина
Августин родился в 354 г. н.э. в г. Тагасте (Африка). Здесь же он получил и первоначальное образование. Затем он учился в Мадавре и Карфагене, Риме и Милане. В процессе учебы он проявляет интерес к

Средневековая схоластика. Доказательство бытия Бога
Августин Блаженный является одним из первых выдающихся зачинателей христианской философии. После него и в значительной мере под влиянием его философских воззрений в течение примерно тысячи лет суще

Гуманистические концепции философии возрождения
Возрождение, или Ренессанс, – целая историческая эпоха, процесс идейного и культурного развития общества от начала разложения феодальной системы до ранних буржуазных революций. Принято счи

Некоторые методические подходы к анализу философии Возрождения
Объективный анализ сути западноевропейского Возрождения сопряжен с многими сложностями. 1. Они касаются периодизации Возрождения. История материальной и духовной культуры не знает резких г

Гуманизм Ренессанса. Становление индивидуализма
Человеческая цивилизация в эпоху Возрождения вновь, как и во времена древних греков, набирает высокие темпы развития. Обеспечиваются они соединением таких экономических, политических и духовных сти

Социальные теории Ренессанса
Социальные теории Возрождения в сущности своей развивались в двух направлениях. Одно из них ставило и пыталось решать проблемы политики и права, государства, в том числе причин его возникновения, ф

Западноевропейская философия нового времени
Философия эпохи Возрождения сыграла чрезвычайно важную роль в разрушении средневековой системы духовных ценностей и подготовила почву для будущих промышленно-технических и политических революций XV

Ф. Бэкон о теории и практике
Главные сочинения Ф. Бэкона: "Новый Органон" "О прогрессе наук божественных и человеческих", "О принципах и началах", "Новая Атлантида". Основной па

Учение Ф. Бэкона о методах познания
Учение о методах познания начинается с критической его части. Сомнение есть отправной пункт познания. Бэкон раскрывает слабые стороны человеческих познавательных способностей. Эти слабости ведут не

Рационалистический метод философствования Р. Декарта
В то время, когда в Англии закладывались основы эмпирико-индуктивного метода, во Франции начал формироваться иной, дедуктивно-рационалистический метод научного познания. Крупнейшим представителем р

Онтология Декарта
Научный метод познания приводит Декарта к беспредельному доверию разуму, но разуму скептическому, сомневающемуся. Именно из сомнения начинается путь к философии. Поэтому подвергать сомнению надо и

Теория познания Т. Гоббса
Основные работы Т. Гоббса: "О теле", "О человеке", "Левиафан". По своим философским идеям Гоббс был духовно близок Ф. Бэкону. Как и Бэкон, он повторяет, что з

Онтологическая теория Гоббса
В области онтологии Гоббс занимает последовательную материалистическую позицию. Он утверждает, что нет никаких нетелесных, то есть нематериальных духов, нет духовных субстанций. Мыслят тела, и поэт

Учение о человеке
Гоббс подчиняет своему механистическому методу не только природу, но и изучение человека. С одной стороны, человек – сложное тело природы, а с другой – создатель искусственных социальных тел (общес

Учение Спинозы об атрибутах и модусах
Наиболее известные работы Спинозы (1632-1677): "Этика", "Основы философии Декарта", "Трактат об усовершенствовании разума". Философия Спинозы глубоко оригинал

Принципы познания в философии Спинозы
В соответствии со своей онтологией Спиноза называет главным объектом познания "бога" – природу. Познание бога как первейшей причины всего сущего невозможно через эмпирический путь. Познан

Философские идеи И. Канта
Докритический период. Иммануил Кант – основоположник классической немецкой философии. Его творческую биографию условно принято делить на два периода: докритический и

И.Г. Фихте и его философские идеи
Философия Фихте немыслима без кантианства. Опираясь на него, Фихте усиливает практически-деятельное отношение сознания к предмету, который оно фактически создает. Можно сослаться, по крайней мере,

Некоторые философские идеи Ф.В.И. Шеллинга
Первоначально Шеллинг выступил продолжателем философии Фихте. Но вскоре замечает несовершенство фихтеанского субъективного идеализма. Он считает, что субъективно-идеалистическое Я не может быть при

Г.В.Ф. Гегель. Истоки и тайна его философии
Некоторые авторы истоком и тайной гегелевской философии считают его "Феноменологию духа" (1807). С таким утверждением надо согласиться, ибо все последующие работы Гегеля оказываются лишь

Л. Фейербах. Антропологический материализм
В 1841 г. выходит в свет книга Л. Фейербаха "Сущность христианства", сделавшая его широко известным мыслителем. Отношение к ней с самого начала было двойственное. Одни видели в ней символ

Философия марксизма
Марксизм представляет собой сложную трехчастную систему, все составляющие которой взаимосвязаны, дополняют и обосновывают друг друга. Это – философская, экономическая теория и теория научного социа

Становление марксизма
Марксизм появился как закономерное, логически необходимое продолжение развития интеллектуальной теории Нового времени, начавшейся Ф. Бэконом и Р. Декартом. То обращение к науке, необходимость котор

Материалистическая диалектика
К. Маркс и Ф. Энгельс создали философию диалектического материализма. Диалектика как метод познания и логика развития духа была разработана, как известно, Гегелем, к заслугам которого следует отнес

Материалистическое понимание истории
Как уже отмечалось, К. Маркс и Ф. Энгельс создали материалистическое понимание истории, позволившее рассматривать общество с научных позиций. Теперь стало возможным относиться к обществу не идеалис

Учение о практике
Один из главных недостатков домарксовского материализма заключался в его созерцательности, то есть в том, что он стремился лишь к познанию мира, но не к его изменению. Субъект рассматривался как су

Постмарксизм
Историческая судьба марксизма драматична. Сначала его замалчивала западноевропейская буржуазия. Но когда далее замалчивание стало невозможным, на него обрушилась критика буржуазных идеологов. Некот

Философия позитивизма
Позитивизм – это философское течение, возникшее в 30-х годах ХIХ в. во Франции. Он появился как реакция части философов на тупиковую ситуацию, в которую зашла классическая философия Запада в поиска

Первая историческая форма позитивизма
Основателем позитивизма считается французский философ О. Конт (1798 -1857). Позитивистская философия Конта связана с философией Просвещения ХVIII в. Следуя просветителям, Ко

Вторая форма позитивизма
В результате попыток отказаться от контовско-спенсеровской ориентации и вместе с тем сохранить основную позитивистскую направленность – резкое размежевание областей науки и фил

Неопозитивизм. Логический позитивизм
Неопозитивизм сложился как третья историческая форма позитивизма в конце 20-х гг. ХХ столетия практически одновременно в Англии, Австрии и Польше. Он был результатом тех превращений, которые соверш

Философия волюнтаризма
Название "философия жизни", или волюнтаризм, употребляется в философии в различных смыслах: для обозначения совокупности так или иначе приведенных в систему представлений о смысле и ценно

Сущность волюнтаризма
"Философия жизни" в собственном смысле слова имеет свою предысторию. Происхождение ее обычно выводят из анонимного произведения "О морально прекрасном и философии жизни" (1772 г

Философия Фридриха Ницше
Произведения Ф. Ницше (1844-1900) написаны в блестящей афористической литературной форме. По содержанию и социально-философской направленности их можно разделить на три груп

Философия истории О. Шпенглера
Идеи Ницше были продолжены в новых исторических условиях ХХ века во Франции А. Бергсоном, в Германии В. Дильтеем, Г. Зиммелем

Философия экзистенциализма
Упоминание об экзистенциализме (или "философии существования") впервые появилось в конце 20-х гг. ХХ века. Оно казалось бесперспективным, но вскоре выросло в крупное идейное движение. Его

Феноменологический метод М. Хайдеггера
Исходным пунктом эзистенциалистского философствования М. Хайдеггера (1889-1970) является категория "существования". В свете ее рассматриваются социальные отношения

Экзистенциальная философия К.Ясперса
В отличие от Хайдеггера, К. Ясперс (1883 – 1969) считает объективное бытие независимым от человеческого сознания. Но, как говорит он, бытие нельзя рассматривать ни как завер

Французский экзистенциализм
Французский экзистенциализм как идейное течение сформировался в 40-х гг. ХХ века под непосредственным влиянием М. Хайдеггера и Э. Гуссерля. Он более разнороден, чем немецкий экзистенциализм, более

Проблема свободы и отчуждения в философии Ж.-П. Сартра
Исходным пунктом онтологических размышлений Ж.-П. Сартра (1905-1980) является убеждение в существовании отличного от человека и несводимого к его мысли мира вещей, с которым

А. Камю: Абсурд и бунт
Особенностью философии А. Камю (1913-1960) является то, что у него нет систематизированного и всеохватывающего философского учения, он занимается почти исключительно этическ

Гносеология экзистенциализма
Всех экзистенциалистов объединяет общее подозрительное и порою враждебное отношение к науке. Они упрекали ее за многие грехи. Во-первых, она охватывает область внешнего мира, не давая представлений

Философская антропология
Антропологические учения современной буржуазной философии родились в период всеобщего кризиса западного мира. Катастрофы первой мировой войны и драматические события истории последующих десятилетий

Поиск единой идеи человека в философии М. Шелера
При всем единодушии сторонников "антропологизации" и "гуманизации" современной философии в рамках названных нами направлений обнаруживаются весьма существенные расхождения в пон

Философская антропология об отношении к науке
Другая важная проблема – о соотношении научных и ценностных элементов в философии и в философском познании человека – как правило, решается в современной буржуазной философии на двух полярно против

Биологический подход к человеку
Пытаясь преодолеть крайности позитивизма и экзистенциалистского иррационализма и субъективизма, представители философской антропологии развивают своеобразные концепции деятельного человека. Использ

"Культурная" антропология
Преодолеть однобокое определение человека как существа только "открытого", независимого от среды пытается Г. Плеснер. Он понимает, что свободу человека, его способность к культурному твор

Философия фрейдизма и неофрейдизма
Одним из наиболее влиятельных и распространенных направлений антропологической философии является философия психоанализа. Психоанализ в его классической форме был основан 3. Фрейдом

Культура и личность
Обращаясь к исследованию социальной и культурной жизни общества, Фрейд отталкивается от созданной им модели личности. Поэтому принцип психологизации, используемый при рассмотрении природы человека,

Философия неофрейдизма
В качестве критиков теоретических постулатов Фрейда одним из первых выступил швейцарский психиатр Карл Густав Юнг (1875-1961), вплоть до 1913 г. разделявший основные идеи св

А. Адлер о мотивационной личности
Как и Юнг, разошелся с Фрейдом по вопросу сексуальной обусловленности человеческого поведения другой критик классического психоанализа – Альфред Адлер (1870-1937). Он пересм

"Культурный" психоанализ
Поворот в психоаналитическом движении от биологической обусловленности человеческого поведения к его социальной и культурной детерминации объясняется прежде всего тем бурным развитием антропологии

Философия бессознательного Э. Фромма
Проблема отношения личности и общества, взаимодей­ствия психологических и социальных факторов – центральная тема теоретических работ Эриха Фромма (р. 1900). В отлич

Особенности восточнославянской мифологии
Истоки древнерусской философии находятся в глубоком прошлом культуры восточных славян, живших на территории Восточной Европы во II-I тыс. до н.э. Эту культуру отличало господство языческого мировоз

Влияние христианства на древнерусскую философскую мысль
Однако развитие философского мышления стало по-настоящему возможным с приходом на Русь христианства. Оно стало проникать на территорию, населенную восточнославянскими племенами задолго до официальн

Сопоставление языческой и христианской идеологий
С философской точки зрения языческая и христианская идеология отличаются следующим. Языческое мировоззрение не выделяло человека из природы, оно было глубоко пантеистическим и, по своей сути, выраж

Философская мысль средневековой руси
В XIII в. под ударами монгольских войск пала Киевская держава, чему предшествовало все большее обособление от нее отдельных княжеств. Нашествие свирепых, спаянных железной дисциплиной кочевников бы

Древнерусский панэтизм
Живой свидетель тех потрясений епископ Серапион Владимирский (ум. 1275) сравнивает нашествие иноплеменных с разрушительным землетрясением. "Ныне землею трясеть и колебл

Эволюция отечественного самосознания
Если отечественное самосознание домонгольского периода отличал исторический оптимизм, то после разгрома Руси и начала длительной изнурительной борьбы за выживание против "злогорького ига"

Протоимперская доктрина
К ее созданию причастны многие идеологи, основным же считают старца Филофея, монаха Елеазарова монастыря из-под Пскова, который в ряде посланий великим князьям Василию III,

Идеал Святой Руси
Если центральной концепцией политического мышления была доктрина "Москва – Третий Рим" в разнообразии ее вариантов – от великодержавного покровительства до повиннического мессианизма, то

Нестяжательство и иосифлянство
Глава русских исихастов стал вождем нестяжательскогонаправления, полемизировавшего с иосифлянским.Вассиан Патрикеев, Гурий Тишин, Артемий Троицкий

Смутное время
В истории России XVII век называется "бунташным". Начинается он со "Смутного времени" и разорения страны и заканчивается реформами Петра Великого. Тяжкие испытания &quo

Грекофилы и латинофилы
Противоборствующие тенденции в развитии российского общества связываются в XVII в. не только с противостоянием сторонников и противников церковных реформ, но также с полемикой грекофилов и латинофи

Славяно-греко-латинская академия
В XVII в. остро встал вопрос о создании современной системы образования. Возник ряд училищ, в том числе школа боярина Ртищева при Андреевском монастыре, куда были приглашены ученые киевские монахи.

Проблемы исторической судьбы России в русской философии ХIХ века
Конец ХVIII – начало ХIХ вв. – это время, когда происходит становление русской философии как теории. С одной стороны, это был процесс активного освоения и развития западной философии, особенно неме

Социально-философская концепция западников
Философская концепция П.Я. Чаадаева (1794-1856) несомненно самостоятельна, хотя в ней чувствуется влияние немецкой классической философии, особенно Шеллинга. Одна из основны

Славянофильская концепция истории
В определенном смысле Чаадаева можно считать родоначальником того направления в русской идеологии, которое стало называться западничеством. Ему противостояло так называемое славянофильств

Роль В.С. Соловьева в утверждении идеалистического мировоззрения в России в ХIХ веке
Философия В.С. Соловьева (1853-1900) занимает особое место в истории русской философии и становлении национального философского самосознания. Это был первый русский философ,

Философская система
Действительно, одной из наиболее существенных особенностей философии Соловьева является ее тесная связь с религией. Собственно говоря, задача философии и задача религии, с его точки зрения, одна, в

Учение о государстве, человечестве и человеке
Учение о творческой эволюции Соловьева находит завершение в его теократической утопии. В основе учения о свободной теократии, которая должна наступить на земле, лежит убеждение Соловьева о том, что

Философия и религия в творчестве С.Л.Франка
С.Л. Франк (1877-1950). Его взгляды эволюционировали от марксизма к идеализму, к религиозно-философским концепциям, которые наиболее полно уложены в его работах: "Философи

Теодицея П.А. Флоренского
П.А. Флоренский (1872-1937) – писатель, богослов, философ. Его основная работа "Столп и утверждение истины" несомненно является памятником русской культуры. Сам он на

Религиозный "материализм" С.Н. Булгакова
Философия С.Н. Булгакова (1871-1944) являет собой сложность и противоречивость путей развития русской философской мысли, реализацию самых разнообразных возможностей, в том ч

Русская философско-этическая мысль.Ф.М. Достоевский
Ф.М. Достоевский (1821-1881) – особое явление в развитии русского философского самосознания; он носитель наиболее характерных его черт в их единстве. Достоевский – философ, наи

Проблема добра и зла
Нравственная позиция автора определяет те нравственные принципы, которые предлагаются в социальной теории. А тогда, когда они совсем не предлагаются, открывается путь господству безнравственности.

Философско-этические идеи л.Н. Толстого
Великий русский писатель Л.Н. Толстой (1828-1910) одним из главных вопросов человечества считал вопрос о смысле жизни. Драма человеческого бытия, с его точки зрения, состоит

Постановка вопроса о смысле жизни
Человек находится в разногласии, в разладе с самим собою. В нем как бы живут два человека – внутренний и внешний, из которых первый недоволен тем, что делает второй, а второй не делает того, что хо

Бог. Свобода. Добро
То бесконечное, бессмертное начало, в сопряжении с которым жизнь только и обретает смысл, называется богом. И ничего другого с достоверностью о боге знать нельзя. Разум может знать, что существует

Отношение Л. Толстого к христианским заповедям
Суть нравственного идеала и своеобразие его роли в жизни человека наиболее полно выражены в учении Иисуса Христа. Так считает Л.Толстой. При этом Христос не является для Толстого богом или сыном бо

Непротивление злу как основной закон любви
По мнению Толстого, центральной заповедью христианства является четвертая заповедь "Не противься злому", налагающая запрет на насилие. Осознание того, что в этих простых словах заключена

Непротивление как закон
Заповедь непротивления соединяет учение Христа в целое только в том случае, если понимать ее не как изречение, а как закон – правило, не знающее исключений и обязательное для исполнения. Допустить

Философские идеи русских символистов
Социально-политический кризис конца XIX-начала ХХ вв. породил великую эпоху русского культурного ренессанса. Это была эпоха пробуждения в России самостоятельной философской мысли, расцвета поэзии и

Философская направленность символизма
Символизм – направление в европейском и русском искусстве, возникшее на рубеже ХХ столетия, сосредоточенное преимущественно на художественном выражении действительности посредством символов "в

Принципы символизма Д. Мережковского
Д. Мережковский (1866-1941) не обладал даром первооткрывателя-любомудра, способностью оригинального мыслителя (как близкий ему В.В. Розанов), он принимал уже сложившиеся концеп

Религиозно-философские идеи Д.Мережковского
В молодости Мережковский отдал дань позитивизму, увлекался работами Г. Спенсера и был сторонником гегелевской диалектики. Учение позитивистов – стремление поставить умственный мир человечества на т

Историософия Д. Мережковского
Мережковский ощущал себя эсхатологической личностью, а свое поколение – эсхатологическим поколением. Он был убежден, что от того, как современники его распорядятся свободой выбора, зависит метафизи

Идея духовного братства А. Белого
Самое значительное произведение А. Белого (1880-1934) – роман "Петербург". Всю жизнь, с ранней юности А. Белым владело одно грандиозное чувство – чувство

Вяч. Иванов об эстетических принципах символизма
Основные работы В. Иванова (1866-1949), имеющие философское значение, следующие: "По звездам", "Эллинская религия и страдающий бог", "Межи и борозды

Панэтизм А. Блока
А. Блок (1880-1921) считал, что в символизме господствует не эстетическое, а этическое начало. Поэтому его концепцию символизма с большим основанием можно было бы определить ка

Проблема личности в философии Н.А. Бердяева
Из всей блестящей плеяды русских философов ХХ века, в творчестве которых наиболее полно выразилось русское национальное самосознание, Н.А. Бердяев является самым известным в мире. В отличи

Концепция человека
Будучи религиозным философом, он и христианство понимает прежде всего как выражение сущности человека, его самых глубинных помыслов и интересов. "Христианство есть персонализм... Персоналистич

Проблема свободы и творчества
Тесно связана с проблемой человека в философии Бердяева проблема свободы и творчества. Сам он в учении о свободе видит свой основной вклад в философскую мысль. Мир свободы, по Бердяеву, не подчинен

Русский космизм
Идеи космизма как понимание причастности человека к космическому бытию, мысль о человеке как микрокосмосе, в миниатюре вместившем в себя все природные, космические стихии и энергии, проходят через

Проблема вечности человека в русской философии
Для первых представителей русского космизма человек – существо еще "промежуточное между Богом и земной жизнью" (В.С. Соловьев), находящееся в процессе роста, далеко не совершенное, но уже

Теория ноосферы в русском космизме
Одним из вариантов русского космизма стала и теория ноосферы. У ее истоков стоит великий русский ученый естествоиспытатель и философ В.И. Вернадский. Эта теория получила поддержку ученых с мировыми

Библиография
1. Августин. Исповедь. – М., 1992. 2. Авенариус Р. О предмете психологии. – М., 1991. 3. Авенариус Р. Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры силы. Пролего

Соционика – это сравнительно новая концепция, изучающая и определяющая типы личности и их взаимодействие друг с другом в обществе. Основателями такой концепции считаются: К.Г.Юнг, А.Аугустинавичюте и др. Задача соционики состоит в том, чтобы человек мог определиться со своим потенциалом и активно его реализовывать в том, обществе, в котором он находится. Это и выбор профессии, и общение с окружающими, и построение личных взаимоотношений и т.д.

В соционике существуют 16 типов, которые, для легкости запоминания, имеют псевдонимы – названия известных людей мира или литературных персонажей: Дон Кихот, Дюма, Гюго, Робеспьер, Гамлет, Максим Горький, Жуков, Есенин, Наполеон, Бальзак, Джек Лондон, Драйзер, Штрилиц, Достоевский, Гексли, Габен. Каждому из этих типов соответствует определенная характеристика, которая охватывает такие критерии как: отношения, возможности интуиции, логика, сенсорика, эмоциональность, чувство времени и меры, внешние признаки, особенности поведения. Также каждому типу экспертами соционики даются определенные рекомендации по улучшению взаимоотношений и функционирования в обществе.

Распределяются типы по принципу деления на интуитивных, логических, сенсорных и этических рациональных или иррациональных экстравертов либо интровертов. Выглядит это таким образом:

	Рациональные экстраверты	Иррациональные экстраверты	Рациональные интроверты	Иррациональные интроверты
Исследователи (интуиция + логика)	Джек Лондон Логико-интуитивный экстраверт	Дон Кихот Интуитивно-логический экстраверт	Робеспьер Логико-интуитивный интроверт	Бальзак Интуитивно-логический интроверт
Гуманитарии (интуиция + этика)	Гамлет Этико-интуитивный экстраверт	Гексли Интуитивно-этический экстраверт	Достоевский Этико-интуитивный интроверт	Есенин Интуитивно-этический интроверт
Социалы (сенсорика + этика)	Гюго Этико-сенсорный экстраверт	Цезарь Сенсорно-этический экстраверт	Драйзер Этико-сенсорный интроверт	Дюма Сенсорно-этический интроверт
Практика (сенсорика + логика)	Штирлиц Логико-сенсорный экстраверт	Жуков Сенсорно-логический экстраверт	Максим Горький Логико-сенсорный интроверт	Жан Габен Сенсорно-логический интроверт

Достоевский – соционический тип. Какие люди обладают таким типом?

Как видно из таблицы, псевдоним Достоевского присвоен людям, которые являются этико-интуитивными интровертами и имеют еще дополнительное звание по отношению к социуму – «Гуманист». Такие люди весьма интересны для общества, но и в то же время часто кажутся странными. Давайте разберемся, что же такое этико-интуитивны интроверт. Исходя из значения слов, употребляемых в этой терминологии, характеристику таких людей кратко можно обозначить так:

• «этико» – люди, для которых чаще всего этические вопросы стоят на первом месте;
• «интуитивный» – говорит о наличии хорошо развитой интуиции, хотя это не всегда свидетельствует о том, что этой интуицией ее обладатель умеет хорошо пользоваться;
• «интроверт» – в общепринятом соционическом значении, это такие люди, которые направляет свою энергию больше на внутренние процессы, чем на внешние, что не всегда и не обязательно должно их характеризовать как людей скрытных и молчаливых.

Вот примерный набросок типов таких людей как Достоевский, а также как они выглядят с точки зрения такой концепции, как соционика. Если вы протестировались на определение соционического типа только один раз, тогда следует учесть, что такое определение может быть весьма не точным и приблизительным. Ведь определить ваш тип однозначно так просто нельзя. Необходимо в дополнение к тестированию еще и общение со специалистом и более углубленный анализ ваших особенностей, предпочтений и других характеристик.

Более подробная характеристика людей с типом Достоевского

Внешние признаки и манеры

Внешний вид таких людей напоминает тех, которых часто называют меланхоликами, святыми или мучениками с икон. Что это может означать? Просто такие люди являются обладателями бесстрастных лиц. Они практически не выражают эмоций и, порой, создают впечатление безучастных ко всему окружающему людей. Очень бросается в глаза характерная для такого типа печать страдания и будто бы немой укор всему злому, плохому и грешному на этой земле, что даже можно обнаружить в нотках его голоса и интонациях речи. Движения его резки и подвижны. Если такой человек обладатель усиленной интуиции, тогда его телосложение чаще всего полноватое и даже расплывчатое. А те, у кого хорошо развита этическая сторона – худощавые, похожие на аскетов. Походка семенящая. Одежда часто наполнена радикальными мотивами каких-либо стилей. Очень любят наблюдать, чем участвовать. В общении никогда практически первыми инициативу не проявляют. Его характерная манера принимать людские исповеди – самая яркая его черта. Если усилена этика, тогда такой человек очень обидчив и неудобен в компании людей. В моменты оказания моральной помощи тем, кто к нему приходит за советом старается основательно во всем разобраться без лишних эмоций. А потом помогает человеку найти логический вывод или решение. Такие люди совершенно не способны хитрить, подстраиваться под других и лицемерить, поэтому часто создают впечатление наивных людей.

Главной особенностью его поведения, пожалуй, является активная готовность помочь близким ему людям. В такие моменты человек с типом Достоевский – это человек не слова, а дела. Также у него очень замечательно выходит решение миротворческих задач между двумя врагами. Он прекрасно может их помирить. Ведь он не может кричать на людей, давить на их психику или злостно манипулировать ими, поэтому такой человек – это идеальный дипломат или миротворец. Когда Достоевский обижается, он наказывает своих обидчиков полным игнорированием, пока они не осознают свою вину и не извинятся перед ним. Конкретную работу делает добросовестно и качественно. Любит чистоту, порядок и размеренный темп жизни. Не терпит жестоких кровавых сцен и насилия над людьми. Не любит закрытого пространства, но не доходит до фобии, а просто неуютно себя чувствует, если ему приходиться долгое время находиться в нем.

Сильная сторона – понимание и помощь людям в их межличностных взаимоотношениях. Также Достоевский – обладатель исключительной проницательностью, когда хочет выявить человека настоящего, а не того, кем тот хочет показаться на людях. Всегда стремится к теплым и дружеским взаимоотношениям с людьми, обязательности в обещаниях, оказании помощи не на словах, а на деле. Именно поэтому многие его за это уважают.

Великий примиритель

Конечная цель Достоевского – это создание максимального комфорта между людьми, гармонии в отношениях и полного отсутствия конфликтной атмосферы. Ведь он – самый лучший примиритель и утешитель.

Проблема для такого типа всегда будет являться недостаток решительных шагов, собственной инициативы и отказ от волевых усилий, направленных на тех или иных людей. Также, порой излишняя робость, страх показаться кому-то навязчивым и застенчивость, которая мешает ему делать решительные шаги.

«Вечный муж» Достоевского - классический любовный треугольник. Тонкий психолог, Достоевский виртуозно анализирует поступки людей, проникая в самые потаенные уголки человеческой души.

Также рекомендуем вашему вниманию полный список произведений Достоевского, среди которого наверняка есть много книг которые вам стоит прочесть.

В обществе Достоевского все видят как человека застенчивого и скромного, поэтому многих удивляет его жесткая позиция в отношении тех людей, которые проявляют насилие над другими. К другим недостаткам Достоевского можно также отнести его чрезмерную проработку деталей во время выполнения той или иной работы, а также медлительность и отсутствие проявлений эмоций.

• уделять заранее больше внимание планированию своего рабочего процесса и следовать задуманному плану;
• развивать самозащиту и высказывать не боясь свой дискомфорт людям, которые часто пытаются обидеть, а также не жалеть своих обидчиков;
• меньше сочувствовать посторонним, а лучше сосредоточиться на близких;
• учиться во время говорить «нет»;
• помнить, что истина, порою, не может допускать компромиссов с совестью;
• тренироваться сосредотачиваться на таком упражнении как скорочтение – это заметно улучшит внимание не только к деталям той или иной выполняемой работы, но и картине в целом.
• стремиться к обобщению.

Псевдоним Достоевского в соционике и что он означает